— Если Даниянц не звонила сама, то пропажу мобильника следует рассматривать как указание на издательство. Преступник либо там работает, либо туда вхож. Иначе он не мог бы украсть мобильник, да и не знал бы, у кого красть.
Машка вздохнула.
— Мама, это издательство-монстр. Там работает двести человек, не считая внештатников. Я уже не говорю об авторах. А если посчитать родственников, знакомых, доставщиков пиццы, монтёров, грузчиков, инспекторов, мойщиков окон и прочих «вхожих», даже не представляю, сколько получится. И нельзя исключить возможность, что мобильник вытащили на улице. При той открытости, которую демонстрирвала Басова, и любви к ней журналистов всех мастей, где-нибудь наверняка найдётся доступная информация о том, что её курировала Данилянц. Возможно, даже с фотографиями.
Я опечалилась. Машка верно оценила ситуацию: версий масса, работы — непаханная целина. И мозговым штурмом тут делу не поможешь. Получается, зря она на меня надеялась. Начальство по-прежнему будет топать на мою девочку ногами, портить ей нервы, а я ничем не могу помочь. Старая развалина. Но кто на моем месте не опустил бы руки? При том, что мотивов для психа — выбирай не хочу, возможность имело чуть ли не всё население страны и сопредельных государств, орудие убийства — из самых доступных и неприметных, а способ…
— Какую, говоришь, руку ей отрубили? — спросила я, встряхнувшись.
— Правую. — Дочь посмотрела на меня с интересом. — Думаешь, это важно?
— Может быть, и нет, но в таком случае тебе придётся отрабатывать версии до второго пришествия. Поэтому давай решим, что важно. В средневековой Европе и Азии правую руку традиционно отрубали ворам — это знают все. Жабу неоднократно ловили на плагиате. Энтузиасты даже ведут в интернете странички, куда выкладывают для сравнения тексты-оригиналы и куски из Басовой. Некоторые ограничиваются фамилиями авторов и ссылками, что для нас удобнее — меньше придется читать. Пойдем, поглядим?
Мы перешли в комнату и расположились у компьютера. Включив его, я набрала в поисковике «Басова и плагиат», и уже через минуту перед нами была искомая страница. Список ссылок был внушительным, но большая часть вела на сайты типа анекдот. ру, которыми я решила пренебречь.
— Вряд ли авторы этих историй рассчитывали на публикации или мировое признание, — объяснила я своё решение. — Думаю, им даже льстит, что Басова у них воровала. Отличная возможность поднять шум и привлечь внимание к своему имени.
— Тогда блоггеров тоже можно исключить, — подхватила Машка. — По тем же причинам. Оставляем только безвестных писателей.
Сочтя, что Чапек и Беляев достаточно известны, мы сняли с них подозрения и получили список из четырёх фамилий:
Мальцев — преподаватель и сетевой писатель, которого время от времени печатали в малоизвестных журналах;
Карельских — советский писатель, издававшийся последний раз в девяностом году;
Куницын — врач из «Склифа», автор двух сборников рассказов «Байки психиатра» и «Байки психиатра — 2», выпущенных небольшим тиражом сравнительно недавно;
Шубина — спасатель, офицер МЧС, автор романа, опубликованного в журнале Самиздат при электронной библиотеке Мошкова.
История с Мальцевым была самой известной и самой старой. Лет пять назад появился роман Басовой, куда вошла содранная практически один в один юмореска с авторского сайта Мальцева. По счастью, рассказ за два года до этого был опубликован в журнале, поэтому вопрос, кто у кого содрал, ответ имел однозначный. В интернете поднялся переполох, народ предвкушал громкий судебный процесс, но издательству Басовой каким-то образом удалось потихоньку спустить всё на тормозах: Мальцев не стал доводить дело до суда.
После этого случая Басова стала осторожнее: прежде, чем тиснуть под своим именем чужой текст, она подвергала его лёгкой переделке, и, когда её ловили на заимствовании, могла утверждать, что набрела на ту же идею независимо. Поэтому скандал с обоворованным писателем Карельских, который доверчиво выложил в сети свои заметки «Из неопубликованного», увял, не успев распуститься. Старик неважно себя чувствовал и не пошёл на поводу у борцов за справедливость, требующих, чтобы он прижал воровку «к ногтю».
