Ирка отодвинулась, а Гриша готов был защитить её.
— Меня познакомили с Ирой намного раньше, почти что по расчёту, потом уже началось всерьёз. Так-то мне нравится Бортич, и не из-за того, что она в одном фильме толстая. Понял?
— Без проблем. Не женитесь на курсистках, они толсты как сосиски.
Гриша посмотрел на него как дурачка.
— Ты с какой сослагательной Земли прилетел? У нас нет курсисток.
— Глупый Гришка. Не знае фразу, а на мене валит.
— Ты уведёшь у меня Иру, стопудово. Вам, украинцам, нравятся толстушки. Руслана Писанка и другие всякие там.
Противник выставил крепкий кулак.
— Не тем мыслишь. Скажешь, будь у меня девушка, она бы обязательно пидманула, пидвела? А если бы меня звали Тарасом, я бы убил сына? То есть я не Тарас, а Мыкыта Карпенко.
— А я Клюев. Ира, она дочь нашего мэра, Леонида Веселова. Ты ничего не имеешь против дочери мэра? Ты… её… — волжский парень смутился.
— Ха, знаю! — обрадовался Никита. — Ты хочешь спросить, поимею ли я дочь мэра. Не дождёшься.
Ира прижалась к своему партнёру. Грише любовный треугольник был не нужен. Что, если этот ваш Карпенко врёт?
— А как ты к нам попал?
— Ваши учёные создавали ускоренное перемещение, только кроме контактов с альтернативными никакой пользы. Наши честные учёные решили немного его усовершенствовать. Меня сделали подопытным кроликом. Перемещусь из столицы в Карпаты, потом обратно. Из-за глюков и неполадок свалился к вам. Не суетитесь вы, в нужное время вернусь обратно. Телефон с собой. Видите, у меня браслет и особые стельки? Они нужны, чтобы перемещать из любого места. Разработка немецкого друга вашего любимого учёного-копчёного. Он с украинскими коллегами вместе потрудился.
— Стельки лучше переложи в тапки, не ходи по чистому. Я буду частным детективом, Ира секретаршей. У тебя есть профессия? Тьфу, ты же сказал.
— Хто знае, может, тоже пойду в частные детектывы, сначала пусть психика устаканится. ПТСР у мене, и всё из-за вас, москалив. Був российским солдатом, стал перебежчиком. Що скажете?
— Как?
— Довго рассказывать. Я крымчанин, украинец, а мой старший брат Пётр — русский. «Жили, не тужили» здесь не подходит, брат меня шпынял. Говорит, почему ты, дурень, не русский? Почему ты даун? В шестнадцатом году я окончил школу, а Пётр к тому времени служил в вашей жалкой армии, а что с Крымом, сами знаете. Думает, надо меня взять на войнушку. Я вам не идиот, со своими воевать не собирался. Перед боем тайком подготовил белый флаг из майки, вдруг свои неправильно поймут. Знаете психическую атаку из «Чапаева»? Пока ваши кровососы недоумевали, Мыкита шёл по полю брани на другую сторону фронта. На родине «Рошена» солдату обеспечили всё, что нужно. Разве что в меня разок пальнули с вашей стороны. До сих пор ПТСР временами. Реабилитируюсь.
Ира скромно хихикнула.
— Я тебя знаю. Ты Рэмбо.
— ПТСР? — тупо спросил Григорий. — ПТУ знаю, а у тебя, похоже, профессионально-техническая суверенная Россия. Эй, погоди, ты что намолол? Мы с вами не воюем, все знают. Твой брат тоже украинец, а твой с ним конфликт просто бытовуха. Правильно понимаю?
В глазах помутнело. Через десять-пятнадцать секунд Гриша осознал, что прижат к стене, а украинец держит его за горло.
— Что сказал? Получай расплату, недоумок.
Ира умоляла отпустить его. Карпенко всё же сжалился.
— Ну ты силач, Никитос. А из какого ты города Крыма?
— Конспирация, любопытные вы. Не надо мне, чтобы ваши застукали. В подразделении имелся майор Зайцев[7], помогал моему брату-русскому. Ты не представляешь всю мерзость. В армии служил?
— Нет.
— Тебе повезло.
— Ты не врёшь? Майор, видать, тоже хохол.
— Думайте, что хотите.
Дальше незваный гость общался по сотовому с Крымом (или откуда он на самом деле). Говорил даже не на украинском, а на каком-то русско-белорусском. Видать, конспирация такая.
Гриша в стороне шепнул Ирке:
— Ну как я могу верить этому хохлу? То есть я слышал на улицах разговоры как у него, кто-то вечно мутит и чем-то недоволен. Сама подумай, разве мы ничего не видим своими глазами и по телевизору, газетам? Почему мы должны верить иностранцу, а не глазам?
Ирка медленно кивнула.
