Николь неловко отняла руку и попыталась улыбнуться, но мышцы лица решительно отказывались подчиняться, и вышло что-то среднее между кривой усмешкой и оскалом. Сердце бешено колотилось. Она глубоко вздохнула и сразу поняла, что совершила ошибку: его аромат заполнил ноздри, хлынул внутрь, породив в груди ощущение тепла и нежности.
Девушка с трудом взяла себя в руки и произнесла:
— Как поживаете, мистер Дало? Я Николь де Белльшан, племянница месье и мадам де Белльшан. — Она хотела добавить: и полная неудачница, но подозревала, что он уже и так догадался об этом. — Они воспитывали меня с девяти лет, когда отец с матерью погибли в авиакатастрофе. У меня две двоюродные сестры — Арлетта и Мадлен.
— Ну хорошо, Николь, а где мы с вами познакомились? Насколько я понимаю, это ваш первый визит в Кот д'Ивуар. Значит, в какой-нибудь другой стране, где вы часто бывали, сопровождая месье де Белльшана, например. И куда я тоже наведывался по делам.
— Дядя много путешествует по всей Европе, часто бывает в Штатах и Южной Америке. Я иногда ездила с ним. Хотите, пусть будет Испания? Обожаю эту страну!
— Прекрасно. Моя мать тоже. Она дочь бывшего посла Швеции в Испании и провела детство и юность в этой стране, пока не вышла замуж. И сейчас, после смерти отца, снова вернулась туда. Я часто ездил с ней в Мадрид и Барселону. Последний раз был там полгода назад. Пожалуй, это подойдет.
Николь кивнула.
— Я не живу с Белльшанами после окончания университета. Но несколько месяцев назад была с дядей и тетей Франсуаз в Мадриде.
Она как раз потеряла очередную работу и обдумывала, чем бы заняться дальше. Вскоре после возвращения из Испании Николь покинула родной Париж и отправилась в Тулон по рекомендации приятельницы к ее знакомому, тому самому месье Тома.
— О, так вы окончили университет. Какой?
— Сорбонну. Только не совсем окончила. Я так и не получила диплом.
— Так вы учились не фотожурналистике?
— Нет. Когда я была моложе, мне хотелось пойти по дядиным стопам. Я изучала деловое администрирование и менеджмент, но быстро разочаровалась. Сплошная экономика и математика. Потом думала о переводческой карьере — я прилично знаю несколько языков, в том числе испанский, но курс был уж очень скучный…
— Значит, с этим у вас тоже не сложилось. А что потом? — Сомаль искренне заинтересовался и быстро задавал вопросы, как только Николь замолкала.
— Потом я увлеклась сценой. Мне даже дали роль в небольшой постановке, но, увы, отзывы были таковы, что я поняла: это тоже не для меня. Поэтому сразу и сказала вам, что ваш план мне не по зубам. Актриса я скверная. Как мне играть роль невесты без минимального актерского таланта?
— В качестве моей супруги вы будете вне досягаемости. Никто не посмеет терзать вас вопросами. Вам надо будет лишь казаться преданно-внимательной, когда мы будем появляться на людях. Так что проблем не возникнет.
Сердце Николь замерло, потом затрепыхалось где-то в горле. Она с трудом перевела дыхание и тихо сказала:
— Я не могу выйти за вас замуж.
— Мы обо всем договорились, прежде чем вы покинули место своего заключения. — Голос Сомаля сразу стал холодным и жестким.
— Да, я знаю. Вы сказали, что мы должны пожениться. Но подумайте, это… это просто какое-то сумасшествие…
Он наклонился к ней. Взгляд его стал не менее холодным, чем голос.
— Слушайте меня внимательно, мадемуазель де Белльшан. Ваши необдуманные действия поставили под угрозу нечто жизненно важное для моей страны. Мы не самое богатое в мире государство. Мой народ истерзан нищетой и болезнями. Я хочу помочь людям. Для этого нужно много денег. Ваш дядя готов заключить с нами договор, который даст эти средства. И я не позволю все это разрушить одной легкомысленной женщине. Вы выйдете за меня замуж, и будете появляться со мной на публике в роли преданной супруги, и никому не скажете ни слова, пока договор не будет подписан. После этого брак будет аннулирован без лишнего шума и вы сможете вернуться к своей семье или куда пожелаете.
— Да, месье. — Николь склонила голову. Она не чувствовала себя напуганной этими суровыми словами. Наоборот, странное, неведомое ранее ликование наполнило все ее существо. Да что это с ней происходит, черт побери? Она должна возмущаться и негодовать от такого обращения. А вместо этого никогда в жизни Николь еще не испытывала такого душевного подъема, не ощущала себя такой живой.
