Костер горел на славу. Ревело пламя, гром гремел — изредка в костре перегорев, обрушивались стволы деревьев, однако сквозь дрожание горячего воздуха было видно, что птица как лежала, так и лежит.
Нездоровый азарт охватил Ирокезова младшего. Быстро заключив пари со сборщиком налогов, он подбросил в костер дров. Пламя взвилось с новой силой, но подлая птица и не думала поджариваться.
— Что за мерзкая дрянь, — подумал Ирокезов младший. — Это не птица, это насекомое какое-то…
И пошел ломать последнее дерево… Роща была им безвозвратно погублена. Оставшееся дерево неизвестной породы, за которым и направился Ирокезов младший, прикрывало сенью своих листьев Ирокезова старшего. Осторожно, чтобы не разбудить любимого отца он сломал его и швырнул в огонь.
— Шайтан! — взвизгнула особа духовного звания, которая куда лучше Ирокезова младшего разбиралась в породах деревьев. — Бегите, подданные фараона!!!
Из костра повал густой рыжий дым, расползаясь вверху огромной кляксой.
Дерево оказалось отравленным.
Все побежали, и только летающие тарелки, плохо еще понимавшие по-египетски, остались висеть в воздухе. Дым поднимался вверх густой стеной, казавшейся со стороны ровной и упругой. Едва он достиг первых тарелок, как те, закачались, словно парасхиты, обпившиеся просяного пива, и начали падать на землю…
Двое из этой стаи упали в сотне шагов от Ирокезова старшего, а три других, немного отлетев в сторону, упали на ближайшие города.
Так погибли Содом и Гоморра…
Девятая история. Встреча на Фудзияме
Четыре китайца разом навалились на семью Ирокезовых.
Подбегая к Императорской чайной беседке и мрачно сопя, они лезли за револьверами с такой настойчивостью, что Ирокезов младший вокруг рукой пощупал — не намазано ли тут медом. Тактика налётчиков была не хитрой. Пролезая в отверстие, прокушенное дрессированными револьверами в заборе, которым Император окружил место проведения чайных церемоний, они настойчиво подбирались к намеченной жертве. Револьверы пели грозные песни и стеснительно шевелили передними щупальцами.
Ирокезову-старшему это не нравилось больше всего. Ирокезов же младший напротив приходил в восторг от надвигавшихся на него вороненых стволов. Было у него чем встретить выкормышей Кольта и Нагана.
— Китаец — он порядок любит, — подумал младшенький, доставая именную бомбу с дустом.
Китайцы потели, сильно потели. Запах цветущего бамбука из сада императора мешался с запахом пота и веретенного масла. Щекой Ирокезов младший почувствовал ветер, что долетел до него. Пора было показать кто тут что стоит.
Когда до револьверов, уже начавших пускать ядовитую слюну, осталось шагов с десяток, Ирокезов дернул кольцо и за его спиной распахнулся купол парашюта. Несильный порыв ветра поднял его вверх, и ударил о камни. От неожиданности Ирокезов младший, словно ветер из движения воздуха превратился в щекотку, но секундой спустя ему стало не до ощущений — бухта прочной английской верёвки, что молодой герой носил на плече сжалась, сдавила руку и та оторвалась у самого плеча….
К счастью, для семьи Ирокезовых именно в этой руке младшенький грел дустовую бомбу. Черной точкой снаряд упал на китайцев. Облако тончайше перемолотой ядовитой пыли накрыло агрессоров.
— Почемутак? Где ты?! — Заорал, отступая от дыры в заборе, предводитель японского дворянства, старый и злобный самурай Го.
Почемутак выскочил как из-под земли, вынимая из мягких частей тела осколок размером с челюсть животного Брю, заорал диким голосом
— Ку-ю-ю-си!!! Имею две бомбы для подрыва генерального штаба!
— Воздух — без выражения просипел Го, пытаясь освободиться от удавки Ирокезова старшего, который, воспользовавшись вспыхнувшим весельем и суматохой, подкрался незаметно и набросил проверенную временем удавку на самурая.
Первоклассный континентальный дуст расплылась ядовитым облаком по поляне. Револьверы задрыгали ногами и начали отстреливаться. Пули засвистели над головой Ирокезова, но герой не торопился отпустить удавку. Он выжидал. Самурай Го сипел всё слабее и слабее, лицо его багровело, глаза налились кровью, а сам он задыхался. Почемутак хлопотал вокруг него, подсовывая корявый палец под петлю. Палец не пролезал, и это явно огорчало как ученика, так и учителя. Третий налетчик был сыном крупного помещика землевладельца. В минуту тяжёлого испытания его не было рядом с учителем. Сидя под скалой он доедал рисовые колобки, данные ему в дорогу матерью.
