— Ладно, — усмехнулся Зальцман и отключился.
Пока они шли по лесу, что-то зудело в голове у Зальцмана, не давая покоя. Он озирался на высокие безмолвные деревья, едва заметно покачивающие красными ветвями. Вроде бы ничего подозрительного. Но беспокойство не проходило и не поддавалось анализу.
Он посмотрел на Оливера. Массивный бортинженер тяжело шагал рядом, раскидывая ботинками землю. Зальцман никак не мог разобраться, что его беспокоит, — и вдруг его озарило.
— Не замечаешь ничего странного? — спросил он Оливера.
— Что именно? — Оливер машинально положил руку на бластер.
— Ни птиц. Ни зверей. Вообще никого.
— Возможно, эти формы жизни здесь не развились, — сказал Оливер после раздумий.
— Должны были. Не может быть, чтобы эволюция породила только растительность и людей. Природа не настолько избирательна.
— Значит, они попрятались. Такие же робкие, как туземцы.
Зальцман кивнул, хотя уверенности у него не было. Уж слишком тихо в лесу. Словно затишье перед грозой. Снова разыгралось воображение, сплетая гротескные, но вполне правдоподобные объяснения происходящего. Возможно, лес — это огромное существо, а люди и животные — его симбионты.
«Чепуха, — сказал он себе. — Зачем тогда строить дома?»
Потея в пластиковых скафандрах, космонавты шли по следу жителей деревни. Через час лес кончился, и они попали в небольшую долину. Вскоре долина сузилась и превратилась в тропу, которая, постоянно петляя, повела их вверх между невысоких гор. Космонавты запыхались, но упорно двигались вперед, пока после очередного поворота не уперлись в преграду. Баррикада, сложенная из ветвей и камней, уходила вверх метров на семь. По бокам ее подпирали огромные гладкие валуны.
— Может, подорвем? — предложил Оливер.
— Не знаю. — Зальцман похлопал ближайший валун и посмотрел на солнце. Оно висело над самым горизонтом, по красной земле протянулись длинные тени. — Уже поздно. — Он включил радиопередатчик. — Маглио?
— Слушаю.
— Выводи скутер и забирай нас. Блондинок сегодня не предвидится. — Он отключил связь и повернулся к Оливеру. — Завтра наведаемся в другую деревню. Не думаю, что найти кого-нибудь из местных — такая уж трудная задача.
Через пять дней оптимизма у Зальцмана значительно поубавилось. На исследовательском ракетоплане они облетели все города и деревни в радиусе восьмидесяти километров — общим числом двенадцать. И везде ситуация повторялась. Пустынные улицы, пустые дома — и огонь в очагах. Туземцы засекали землян за несколько минут до их прилета. С высоты космонавты успевали заметить намеки на человеческие фигуры, ныряющие под защиту красного леса. Но когда они приземлялись, от туземцев не оставалось и следа.
На четвертый день они вновь посетили первую деревню и нашли очевидные признаки того, что жители в нее возвращались. Но туземцам снова удалось засечь приближение землян и сбежать за полчаса до их прилета.
Остаток четвертого дня космонавты потратили на поиски в деревне хоть каких-то признаков электрического оборудования. Казалось, туземцы используют систему, которая с точностью до минуты информирует их обо всех передвижениях землян. Но единственное механическое приспособление, которое космонавты нашли в деревне, было колесо. Сигналы с помощью дыма и барабанов не остались бы незамеченными. Маглио выдвинул гипотезу о почтовых голубях, да вот только ни одной птицы космонавты до сих пор так и не видели.
На рассвете пятого дня они погрузились в скутер и отправились в дальний конец континента. По расчетам Оливера, они покрыли шесть тысяч километров за пять с половиной часов. Заприметив деревню, с ревом устремились вниз и затормозили перед самой землей так резко, что их едва не размазало по полу. На все про все — с момента, как они появились в небе в виде точки, и до самого приземления — ушло не больше трех минут.
Но туземцы вновь опередили их на четверть часа.
На этот раз земляне не стали задерживаться в деревне и выяснять, как это случилось. В соответствии с разработанным ночью планом Зальцман и Оливер направились по следу убежавших туземцев. Маглио снова поднял скутер и выписывал в небе круги, высматривая толпу.
