- Откуда знаешь, Изольда? - перешел на «ты» и Ерофей. - А может, в Рай?
- Он-то, может быть, и рад бы в Рай, да грехи не пускают. Да и не попасть сейчас в Рай, что-то там у них заело, с вознесением-то. Только ты сделай так: там, у шлагбаума, двое чертей дежурят - Ван и Бол, оба - дурни бестолковые. Тебе, живому, в столицу Ада, она Тихгор называется, нельзя. Ван и Бол не пропустят. Так ты старайся у обоих за спиной держаться. Они не заметят, потому что один - кривой, а другой - косой. Понял? А сейчас спрячься.
Горюнов кивнул и спрятался за углом дома.
Вновь прибывший был полный и рыхлый, лысоватый, с небольшими усиками под мясистым носом «а-ля Гитлер», весь в «фирме» и золоте - на пальцах массивные перстни-печатки, на шее - цепь. Ерофей попробовал сосчитать, сколько всего на Толстяке, и сбился со счёта, который пошел на тысячи.
Изольда, премило улыбаясь, сказал Толстяку:
- Внесите в кассу тысячу долларов и следуйте в Тихгор, - она показала на светящиеся вдали огни большого мегаполиса.
Толстяк игриво улыбнулся и придвинулся к Изольде поближе:
- А рублями нельзя?
- Что вы! У нас все давно оплачивается валютой, - Изольда поставила штамп на удостоверение личности Толстяка, и тот, оглядев похотливо Изольду с ног до головы, ущипнул её за плечо.
- Ой, баловник, - хихикнула Изольда.
- Позвольте ваш телефончик, - Толстяк своим плечом уже касался плеча Изольды.
- Ах, - зажеманничала Изольда, - потом, потом… Ну, идите, - и она вновь махнула рукой вдоль дороги.
Толстяк подошел к шлагбауму и обратился к двум чертям, что лениво развалились на траве:
- Получите по счету тысячу долларов, - Толстяк вытащил из кармана пачку зелененьких бумажек и вручил её одному из чертей. Тот долго что-то считал в уме и, наконец, проскрипел:
- Извольте доплатить пятьдесят долларов.
- Это ещё зачем? - возмутился Толстяк.
- А налог. За услуги. Таков приказ, - и чёрт кивнул на особняк.
Толстяк хмыкнул, но ничего не возразил, вынул требуемое и отдал. Один из чертей, маленький и толстый, весь покрытый рыжей шерстью, кривой на один глаз, открывая шлагбаум, повернулся к особняку спиной. Так же стоял и другой, косоглазый, длинный, тонкий и чёрный, воровато оглянувшись на особняк, он сунул несколько купюр под камень.
Горюнов в два прыжка оказался у них за спиной, и когда они, опустив шлагбаум, стали поворачиваться личинами к особняку, неслышно шагнул и, вновь оказавшись за спинами чертей, юркнул под перекладину и пустился вдогонку за Толстяком. Когда Ерофей поровнялся с ним, Толстяк недовольно покосился, однако ничего не произнёс. Молчал и Ерофей, пока не дошли до города, над воротами которого было начертано: «Тихгор (Ад). Посторонним и праведникам вход воспрещён».
Толстяк требовательно постучал в ворота, и в них открылось окошечко, незаметное издали:
- Ну, кто там ещё? - неприветливо спросил Лысый чёрт с одним обломанным рогом. - Носит вас нелёгкая, ходют и ходют…
Толстяк показал ему пропуск, выписанный Изольдой, и Лысый буркнул:
- А! Это к Степану Антоновичу Сатане. Прямо и налево, потом опять прямо, потом налево, направо… - Лысый долго-долго перечислял повороты, пока Толстяк догадливо не спросил:
- Сколько?
- Десять долларов!
- Господи, и здесь взятки берут, - вздохнул сокрушённо Толстяк.
Лысый чёрт покраснел и визгливо закричал:
- Па-а-а-пра-а-шу не выражаться и Господа не упоминать! А плату вы вносите за услуги! - приняв деньги, благосклонно и торжественно возвестил: - Ведомство Сатаны - напротив.
Толстяк вошёл в Тихгор, следом шагнул и Ерофей. Лысый глянул презрительно на его разбитые кроссовки, на потёртую ветровку, тощий рюкзак и, сморщившись, кивнул головой:
- Студент? Небось с горы чебурахнулся? Чего с тебя возьмёшь? Проходи!
Степан Антонович был очень элегантный и подтянутый, с бородкой клинышком и подбритыми усиками. Его рожки, как и когти, были аккуратно подпилены и покрыты лаком.
- О! Пополнение! Слышал, слышал, мне с проходной звонили. Что пожелаете? - учтиво обратился он к Толстяку. Ерофея же словно и не заметил.
- «Люкс» в гостинице, пока не осмотрюсь, и желательно девочек, - ответствовал солидно Толстяк.
