Чем же объяснить его сдержанность? Нет ли здесь чего-нибудь затаенного, опасного? Неужели ей грозит какая-то, быть может, адская ловушка? И стоит ли вообще рисковать, поддавшись увлечению совершенно незнакомым человеком? Красивые мужчины обычно избалованы, напомнила себе Кэтрин, их эгоизм постоянно питается тем, что они всегда получают то, чего хотят.
Но с другой стороны, Эйд так внимателен к Диане…
Кэтрин поймала себя на том, что готова отбросить всякую осторожность. Сколько времени она ограждала себя от переживаний, и к чему это ее привело? К одиночеству. А это не слишком приятное ощущение.
И сейчас ей отчаянно нужна была настоящая встряска – упоение чем-то необыкновенным. Наконец-то… Кэтрин впервые за долгое время ощутила себя живой. Ей хотелось обернуться к Эйду Стивенсону и выпалить: «Перестань быть таким чопорным! Не прячься от меня!» Да только смелости не хватало. Кроме того, если Эйд был именно тем мужчиной, о котором она мечтала, он будет всего добиваться сам, не нуждаясь в том, чтобы его подталкивали.
И Кэтрин отчаянно хотелось, чтобы он начал действовать.
– Том! – Джулия Боунди, издатель последних хордовских романов, подлетела к их столику. – Пора выступать, бэби. – Она с улыбкой посмотрела на стакан в его руке. – Достаточно подкрепился для храбрости?
Джулия была на шесть лет старше Кэтрин – эффектная шатенка, стильная, с отработанными богемно-аристократическими манерами. Как всегда, она была одета вызывающе и вместе с тем элегантно. Кэтрин бросила взгляд на Эйда, вдруг ощутив в нем какое-то напряжение.
Лицо Эйда стало отчужденным, приняло то же замкнутое выражение, какое Кэтрин заметила раньше, когда он отошел от Хордов перед началом банкета. Может быть, они знакомы и… в ссоре? Джулия в тесных контактах со всей редакционной верхушкой «Стронга», и им, наверняка, не раз приходилось сталкиваться.
– Я чувствую себя в полном порядке, уверяю, совсем не нервничаю, – объявил Том. – Где мне выступать?
Джулия кивком головы указала в сторону бара.
– В том конце. – И улыбнулась Эйду. – Ты не мог бы принести Диане стул, мероприятие может затянуться?
– Мы позаботимся о твоем сокровище, Томми, не волнуйся… – заверила Кэтрин, таким образом как бы объединяя себя с Эйдом.
Джулия бросила на них заинтересованный взгляд, затем нахмурилась, словно чем-то озадаченная. Ее глаза остановились на подарочных комплектах, лежавших на столе.
– Я вижу, вы получили сувениры. Советую не оставлять их здесь, – порекомендовала она. – С выставочного стола уже все разобрали.
– Я возьму их с собой, – отозвалась Диана, поспешно собирая пакеты.
Джулия окинула Кэтрин каким-то нарочито многозначительным взглядом.
– Жаль, что Алина вывихнула ногу и не смогла прийти. А ты знаешь?..
Бац! Бокал с вином упал и разбился вдребезги прямо рядом с Эйдом. Проходивший мимо официант, вздрогнув, опрокинул поднос с напитками, и все стоявшие поблизости отпрянули в сторону.
Эйд круто развернулся и сделал извиняющийся жест в сторону официанта.
– Простите! Это я вас толкнул?
– Не волнуйтесь, сэр. В суматохе и не такое случается.
– Позвольте, я вам помогу… – Эйд нагнулся, чтобы поднять поднос.
– Нет, прошу вас, оставьте, сэр, – решительно запротестовал официант. – Сейчас сюда придут и все уберут.
– Черт! Вся юбка в красном вине, – расстроилась Джулия. – Извините, я отлучусь в дамскую комнату. Томми, не зевай. Пора двигаться. – И, не дождавшись ответа, слишком рассерженная, чтобы быть вежливой, Джулия удалилась.
Эйд с сокрушенным видом выпрямился.
– Не самое удачное выступление на вечеринке.
– Ну, тут уж ничего не поделаешь, – посочувствовала Диана. – Иди, ради Бога, Том. Слышишь?.. Молодежь за мной присмотрит.
– Обеспечим место в первом ряду, – пообещал Эйд. И похлопал друга по плечу. – Давай двигай и не забудь – мы тобой гордимся. – Его лицо озарила широкая искренняя улыбка. – Держи хвост пистолетом, пупсик.
Кэтрин поразилась тому, сколько обаяния придала Эйду озорная улыбка. Да, это правда… Он понравился ей с первого взгляда. Но это были цветочки… А сейчас похорошел так, что дыхания не хватало, сердце замирало. От такой улыбки любая женщина придет в смятение. И Кэтрин не была исключением.
