– И что это было? – требовательно спросила моя девушка, не успели мы завернуть за угол.
Между прочим, пока все происходило, она не визжала, глупо не мельтешила, мешая, и не хватала за рукав с целью помирить или выяснить ненужные в тот момент подробности. Выходит, заслужила объяснения.
– Это был Вадим Артемьев, – сказал, старательно подбирая слова. – Внук Егора Григорьевича Артемьева.
Судя по недоумению, до Кати не дошло.
– Большой Артем.
– О! – сказала Катя с чувством.
В газетах пишут – глава московской мафии. Как обычно, врут. Нет у нас капо ди тутти капи[5]. Есть девять семей, контролирующих районы и сомнительные отрасли. Эдакая конфедерация преступных группировок, в которой Большой Артем имеет немалый авторитет, однако отнюдь не может отдавать прямые приказы другим. Четкой подчиненности не существует, даже если не брать в расчет залетных и отморозков. И все же на собрании, решающем трения и сомнительные ситуации, почти всегда председательствует. Откуда и пошла легенда.
– Мой дед его отцу родной брат, – не дожидаясь продолжения допроса, сообщил я. – Потому знакомы с детства.
– Ага! Ты парнишка не из простых.
– Это не самое близкое родство, – продолжил я без особой охоты. – И гордиться им глупо.
– Ну не скажи.
– Моя семья не имеет отношения к его делам, – твердо заявил я. – И мы давно расплевались. Он допился до чертиков, иначе не стал бы подходить.
– Глядя на разницу в машинах, – хлопая по крылу моего «форда», до которого с задержкой добрались, произнесла Катя, – как-то не удивляюсь.
Сдался им всем мой драндулет. Колеса крутятся, чего еще надо? Он не для понтов бессмысленных предназначен.
– И чего не поделили? – потребовала ответа. – Оно ведь и меня касается.
– Вот отношение к девушкам и не поделили. Он на первых порах изумительный ухажер, денег немерено, способен многое себе позволить. Обаятельный до ужаса, остроумный, милый и легко поддержит разговор на любую тему. На некоторых действует безотказно. Только вот с головушкой не все в порядке. Обожает причинять боль партнершам. Садист, по-простому.
– Аморальный тип?
– Подлец натуральный, уверенный в безнаказанности. И это не юмор.
– Ты все хорошо понял? – уточнил я вполголоса, пока Гуреев давал последние наставления родителям пацана. – Обязательные периодические проверки, и, если хоть тень подозрения на ухудшение, сразу пишешь письмо на тот почтовый ящик.
– Чтоб отследить было нельзя? – шепотом спросил мальчишка.
Положительно умница. Я посмотрел на него с умилением. Натурально самые приятные люди – не сделавшие нам добро, а мы сами, совершившие нечто для другого. Не зря восточные люди считали себя ответственными за спасенных. Немного в ином смысле, и все же приятно до печенок.
Казалось бы, что такое две недели целительства, а совсем другой вид. Даже в весе прибавил. Еще бы, по всем показателям на восьмой день мы с ним вышли в образцовые здоровые. Вдруг, безо всяких причин, лейкоциты снизились до нормы, лимфоузлы пришли в норму, селезенка с печенью вернулись к прежнему состоянию. В целом пропали малейшие следы болезни. Десяток анализов показал полное соответствие норме. Такое иногда случается, пусть и крайне редко, однако не так резко.
Вот еще кто бы знал, чего мне это стоило. После каждого сеанса, когда просто сидел рядом с пацаном и болтал о всякой всячине, еле ноги таскал. А я ведь не развлекаюсь, а нахожусь на работе под бдительным оком многочисленных свидетелей и начальства. Пациенты меня всегда любили. Они думают, я внимателен к ним. А я просто-напросто выслушиваю жалобы. Все, что мне нужно узнать, я вижу уже через минуту. Оставшееся для постановки диагноза время создаю видимость внимания. Якобы щупаю пульс и прослушиваю грудь и спину фонендоскопом. Нельзя же за две минуты закончить осмотр! Да и сокращать плановое время осмотра не рекомендуется. Наш Гуреев непременно найдет, чем занять стажера. Про него еще до прихода в больницу рассказывали, как стонут и воют подчиненные. Но зато кто выдержал, реально получил приличные знания.
Положа руку на сердце, действительно дает много и помогает, объясняя. Да вот вряд ли я оставлю о себе приятное впечатление. Уж очень туго соображалось после четырех ежедневных сеансов наступления на рак.
