Кто бы ему что ни толковал, как бы ни убеждал или вежливо подтрунивал, В.П. потихоньку ото всех веровал, что его Красная Армия, победительница фашизма, щит велелепный, и сейчас оставалась храмом боевого духа, осиянным победными салютами. А о стены этого недоступного пороку святилища магически разбивались волны всех наших теперешних мерзостей, всеобщего воровства, лицемерия и трусливости.
И вдруг в декабре 1979 года Некрасова постигло второе после разлуки с Киевом горе – вторжение советских войск в Афганистан.
Сообщение о нападении привело его в абсолютную растерянность, он просто не знал, что говорить и думать.
Но было всё же и некое тайное утешение, какой-то пионерский патриотизм. Мы оба не сомневались, что война будет короткой и победоносной. К мнению моему Вика прислушивался, так как я недавно отслужил в армии, и хотя не питал к ней ни малейшего благоговения, но считал, что силы для победы найдутся. Ведь и противник хлипенький, это вам не Вьетнам!
А время шло, и стали доходить уже не слухи, а точные известия и фильмы – об убитых мирных афганцах и русских солдатах, о взаимной нечеловеческой жестокости, о каком-то кровавом остервенении, с которым армия карала сопротивление.
Потрясение Некрасова было бесконечным, и я думаю, он так и не свыкся с образом советского воина-агрессора. Но самой войной он непомерно возмущался и даже вместе с Гладилиным написал статью в «Монд», призывая в знак протеста бойкотировать Олимпийские игры в Москве.
А тут, прямо-таки в насмешку над боевыми русскими знамёнами, вышла книженция «Малая земля» генсека КПСС Леонида Брежнева, ничтожное печатное хлёбово, раздутое партийной пропагандой как сокровищница мысли, литературный шедевр и венец военного подвига.
Публично и приватно, по радио и в газетах Некрасов издевался над литературными способностями и полководческим гением, как тогда говорили, «дорогого Леонида Ильича». В ответ Некрасова густо обтявкали в советских публикациях, мол, дошёл, отщепенец, до точки, посягает на святое!
В Киеве по этому поводу пошучивали: пока одни не щадили жизни на «Малой земле», другие отсиживались «в окопах Сталинграда»!
…Некрасов пил кофе с гренками и болтал с Наташей Тенце в шикарной гостинице «Хокусай». За окном простирался и струился ландшафт японского острова Сикоку. Умиротворяющую тишину нарушил возглас мужа Наташи.
– Вика! – окликнул Нино. – Здесь о тебе пишут, посмотри!
И протянул английскую газету.
Так в 1979 году в далёкой Японии за утренним кофе В.П. узнал о лишении писателя Некрасова советского гражданства. Узнал с облегчением и лёгкой горечью. Но, думаю, всё же обрадовался в душе: он стал настоящим апатридом и нечего больше сидеть на двух стульях!
Советская власть признала официально, что он антисоветчик и его жизненная деятельность «несовместима со званием советского гражданина».
– Ну и фуй с ними! – резюмировал он, позвонив мне и сообщив новость.
Я уже знал об этом из «Монда», но виду не подал, подвыл удивлённо в трубку.
Виктор Платонович вдруг начал долго говорить. Что он плевал на эти указы, что он останется русским до конца жизни, что его волнует не наличие этой вшивой бумажки, советского паспорта, а то, что происходит в России сейчас и что её ожидает в будущем.
Мне его красноречие показалось подозрительным, и я поинтересовался, чем это он разгорячил свою патриотичность, не водкой ли?
– Ничего, кроме саке, я здесь в рот не беру, запомни это, пащенок!.. Ну, скажи мне, Витька, – продолжал В.П. по японскому телефону, – как мы могли жить в этой стране и принимать всё это всерьёз?!
Да ещё как всерьёз! Всё это кажется сейчас пустяшным. Но тогда всё было пропитано ужасом, незабытым ещё советской творческой интеллигенцией с конца сороковых годов. Страхом невыдуманным, грозящим снятием с очереди на квартиру, лишением премии, увольнением с уютной работы. Не говоря о вполне реальной возможности угодить под суд, получить срок.
Прошло всего лишь тридцать лет, и вот сравнительно молодые люди слушают рассказываемые с придыханием и волнением наши истории, вежливо делают большие глаза и встревоженное лицо, поддакивают нам, ай-ай-ай, какое безобразие, что только большевики не вытворяли!
