Некоторые антропологи (например, Херви Пиплз) утверждают, что люди, существующие в небольших сообществах, не нуждаются в божествах со сложной системой нравственных норм. Например, американские индейцы из племени шайеннов при воспитании детей вообще не используют такие отвлеченные понятия, как добро и зло. Вместо этого они рассказывают об уважении и авторитетах. Люди в маленьких сообществах редко остаются в одиночестве и не нуждаются в боге, который будет их судить. Поблизости всегда находятся другие люди, выполняющие функцию судьи. Пиплз полагает, что образ бога-надзирателя сформировался с появлением более сложных сообществ. В то время вера в сверхъестественных духов уже существовала, и правителям оставалось лишь дополнить их образ, используя такие всеобъемлющие понятия, как добро и зло.
Члены крупного человеческого сообщества могут прибегать к обману и мошенничеству, оставаясь безнаказанными. Каждый из нас прекрасно это осознает: мы неоднократно наблюдали, как наши знакомые катаются в трамвае без билета, и нередко слышим о нераскрытых преступлениях. Но бог-надзиратель видит все. И каждый наверняка получит свое. Божье наказание — очень удобная угроза, ведь чаще всего оно настигает грешников уже на том свете, поэтому опытным путем доказать его существование невозможно. Христианство убеждает нас в том, что наказания не избежать даже богатейшим и самым успешным из нас. А ивдуизм предупреждает, что нагрешившие в этой жизни проведут следующую в теле червяка. Наверняка так оно и случится. Божья сила — не в порицании, а в том, что господь неотрывно следит за нами. Он словно находится по ту сторону зеркала, в которое мы смотримся. И осознавая это, богобоязненные люди начинают наблюдать за собой.
Когда человечность и сочувствие описываются согласно принципам теории игр, с применением понятий расчета и пользы, кажется, будто общество — некий механизм, составные части которого непрестанно высчитывают собственную выгоду от каждого телодвижения. Такое общество напоминает компьютерные программы Аксельрода. Чикагский экономист Гэри Беккер разработал так называемую простую модель рациональных преступлений (ПМРП), согласно которой мы, перед тем как совершить честный или нечестный поступок, сперва сравниваем затраты и выгоду, а затем выбираем наиболее выигрышную стратегию. Если следовать этой логике, то получается, что честность нужно поощрять, а нечестность наказывать — тогда нечестные поступки будут менее выгодными.
По мнению ученого Дэна Ариели, в модели ПМРП упускается один немаловажный аспект нашей культуры, а именно честность. Большую часть нашей жизни мы честны — но зачем? Нам ежедневно предоставляется множество возможностей совершенно безнаказанно что-нибудь украсть. А за вранье нас вообще никто не накажет. Мы окружены людьми, которым никогда не удастся проверить, лжем ли мы, да и честность наша никак не поощряется. В книге «Вся правда о неправде: Почему и как мы обманываем» [The (honest) truth about dishonesty: How We Lie Everyone — Especially Ourselves][9] Ариели и его коллеги исследуют механизмы человеческой честности.
Один из экспериментов проходил на рынке, куда двое участников исследования отправились за помидорами. Оба они пошли на один и тот же рынок и попросили продавцов выбрать 2 кг помидоров. Разница заключалась лишь в одном: первый участник был слепым, а второй — зрячим. Логичным было бы предположить, что слепому продавцы подсунут самые плохие помидоры. Во-первых, такой скверный товар никому больше не продашь, а во-вторых, хорошие, красивые помидоры слепец все равно не оценит. И тем не менее слепой покупатель вернулся с сумкой, в которой лежали самые что ни на есть безупречные помидоры.
Этот результат подтвердился и другим экспериментом — в нем участники садились в такси и просили довезти их до определенного места. Таксисты, чтобы содрать с пассажира побольше, часто выбирают более длинный путь, однако слепой не только добрался до места быстрее, но и заплатил меньше, чем зрячий пассажир. Итак, нашей движущей силой является стремление не только извлечь выгоду, но и предстать в собственных глазах человеком добродетельным — к такому выводу приходит Ариели. Ну что ж, можно было бы порадоваться, вот только тот же самый Ариели выяснил еще кое-что: уверенность в собственной доброте не мешает нам слегка мошенничать.
