Особенно разгораются страсти вокруг решающих футбольных матчей и ежегодного состязания в крикет между командами Англии и Австралии. Азарту способствует денежный интерес. Но дело не только в деньгах: традиционные гребные состязания между студенческими командами Оксфорда и Кембриджа вызывают совершенно бескорыстный ажиотаж.
Эти состязания происходят ежегодно в марте или апреле на Темзе в западной части Лондона. Обе восьмерки гребцов стараются вовсю; зрители теснятся не только на набережных, но и в окнах домов, на балконах, даже на крышах; вся Англия припадает к телевизорам. Столица Великобритании разбивается на две партии. А вечером студенты обоих университетов, и победившие и побежденные, устраивают пирушки и бродят веселыми кучками по всему городу. Что бы они ни натворили — водрузят ли шляпу на голову бронзового принца Альберта или устроят кошачий концерт под окном у декана, — все сойдет им с рук в этот вечер.
Свободное время каждого англичанина заполнено каким-нибудь любимым развлечением — «хобби». Конечно, и «хобби» чаще всего зависит от кармана: один коллекционирует, например, старинный фарфор или этрусские вазы, другой — почтовые марки и железнодорожные билеты. Но есть такое «хобби», которое встречаешь во всех слоях общества: это садоводство.
Даже если размеры «сада» не больше носового платка, любитель-садовод ухитряется копаться в нем целыми часами, а по воскресеньям — с утра до вечера. Зеленый ковер дерна подстригают ежедневно, — от этого он становится ровнее и гуще. Остальное время уделяется цветочным клумбам, иногда — грядкам с зеленью, а то и оранжерее. Через забор кидают ревнивые взгляды на сад соседа: получить приз на районной выставке садоводства мечтает каждый. Есть у англичан прелестное выражение: «зеленые пальцы»; его применяют к самым способным садоводам.
Общим обожанием пользуются домашние животные и птицы. В английском доме можно встретить порой самое неожиданное существо — змею или летучую мышь, хомяка или тигренка, сову или аллигатора, — словом, все, что бегает, прыгает, плавает, летает, ползает под солнцем. Все это приручают ценой неимоверных усилий, кормят, поят и холят. Но предпочтение оказывают кошкам и собакам. В стране имеется 12 миллионов кошек; родословные породистых кошек хранят как зеницу ока, но простого безродного кота лелеют ничуть не меньше, чем его аристократического собрата.
Нередко английская семья идет на всевозможные жертвы ради кошки или собаки: во время войны им порой перепадала львиная доля семейного мясного пайка. В газетах печатают объявления о смерти собаки или кошки, составленные точно в таких же выражениях, как если бы умер человек. Пресса вообще уделяет животным много внимания: какие бы события ни происходили в мире, сообщение о том, что мистер Уайт подобрал в лесу ворону с подбитым крылом или что миссис Блэк удалось приручить паука, обойдет всю печать и появится под крупными заголовками.
В Англии действует множество обществ по защите животных. Есть Лига защиты кошек. Есть Ассоциация защиты лошадей и пони, созданная еще в прошлом столетии, ее президентом является герцог Бофор; она ставит себе задачей бороться против жестокого обращения с лошадьми, заботиться в зимнее время о диких лошадях, наконец, добиваться улучшения условий на живодернях…
Нигде в мире не встретишь столько снобов, как в Англии. К высшему свету, особенно к королевскому дому, они испытывают влеченье, род недуга. Интерес к частной жизни великих мира сего носит прямо-таки патологический характер; особенно силен он у женской части населения. Информационное бюро Букингемского дворца рассылает редакциям газет подробнейшую хронику времяпрепровождения королевской семьи, газеты ее печатают. «Болезнь помешала принцессе Маргарет присутствовать на открытии выставки цветов; ее недомогание не носит серьезного характера», — с интересом прочитает жена бакалейщика; дойдя до слов «не носит серьезного характера», она, может быть, даже вздохнет с облегчением. У театров кинохроники, где демонстрируют кадры из придворной жизни, выстраиваются очереди. Когда объявляется заранее маршрут королевского кортежа, тысячи людей способны простаивать часами под проливным дождем в надежде хоть издали увидеть королеву.
