— Магия — зло, телепатия — благо, — таинственно подытожил Максимилиан и, поднявшись, скользнул ко мне: — Ты-то как?
— В растерянности, — честно призналась я. — Не понимаю, что здесь происходит. Голова уже кругом идет. Совет, Шинтар, альтернативы всякие, заклинания, Джайян… Знаешь, а я ее видела. То есть, конечно, не саму Джайян… — в памяти всплыли последние слова валькирии. Я задумалась. — Или ее.
Максимилиан нахмурился и осторожно притянул меня к себе, бережно поглаживая по спине.
— Тебе надо отдохнуть, — шепнул он мне на ухо и на мгновение коснулся горячими губами виска. — Это был слишком длинный день. Я тебе потом объясню все-все самое главное, ладно?
— Ладно, — легко согласилась я, ненадолго закрывая глаза, чтобы забыть, что мы здесь не одни. Запоздало накатывала слабость из-за транса. — Вот высплюсь — и опять буду как новенькая, — глупо и счастливо улыбнулась я, прижимаясь щекой к его плечу. — Насчет Джайян… ты не думай, что я сошла с ума, хотя она это и советовала… Просто…
— Потом объяснишь, — твердо произнес Ксиль, позволяя мне отстраниться. Я отступила, собирая волю в кулак, хотя после этой коротенькой передышки мечтала не вновь пускаться в дипломатические пляски с Леарги, а забраться под одеяло. Да уж, хороша королева… — Итак, Леарги. Напугать вы нас напугали, теперь давайте поговорим по душам. Зачем вам срочно понадобился Дэриэлл? Неужели обнаружили у себя неизлечимую болезнь?
Леарги только усмехнулся — жестко, без следа той искренности, которая была в его улыбке всего минуту назад — и плавно повел кистью над обломками кресла. Магия всколыхнулась невидимой волной, словно обращая время вспять. Стол, как живой, качнулся вперед, поползли к нему, на ходу склеиваясь из осколков, вазы, встряхнулись по-собачьи сухие букеты…
Чем-то это напоминало то, как работал дар целителя. Только вот Дэриэлл имел власть над живым, а Леарги — над бездушным.
— Нет. Мне уже давно не грозят ни болезни, ни даже смерть в привычном значении этого слова. Что же касается причины… — Леарги замолчал ненадолго. — Их несколько. Во-первых, я действительно хотел позаботиться о безопасности Дэриэлла…
— Как целителя, ценного подданного, или как сына? — скептически поинтересовался Дэйри, кривовато улыбаясь. — Не думай, что я жалуюсь, Леарги, но в последнее время мне достается слишком много драгоценного семейного внимания. И от тебя, и от Меренэ. Новый виток начался? Каждые триста лет — проходим круг? Если припомнить, что предыдущий закончился тем, что исчезла моя… — Дэйр осекся, бросил быстрый взгляд на меня, и продолжил уже куда тише и неразборчивей: — Если вспомнить, что в прошлый раз дело кончилось тем, что бесследно исчезла Риортай эм-Рилат, то выводы напрашиваются неутешительные.
— Дом Рилат претендовал на трон, — пожал плечами Леарги и непринужденно опустился в восстановленное из обломков кресло. Я невольно позавидовала таланту мага. Моя сила, к сожалению, чаще разрушает, чем создает… — Риортай интересовалась не тобой, а потенциальным носителем крови Ллиамат. Это старая история. Впрочем, хорошо, что ты вспомнил о ней, — усмехнулся Леарги. — И это подводит нас ко второй причине, по которой для меня желательным было бы твое возвращение в пределы. Благодаря «сети» мне стало известно, что Дом Ишши-Лан разыскивает тебя. Но не ради дара целителя.
Дэриэлл сморщился, как от зубной боли:
— Опять заговорщики и я — в качестве живца. Уволь. Замечательная причина, чтобы не возвращаться в Пределы еще лет двести, — по тону целителя никак нельзя было понять, что из-за вынужденного отъезда из Кентал Савал Дэйр едва не сошел с ума. Скорее, это выглядело так, будто он сам сбежал оттуда.
— Сам ты не поедешь, силой тебя сейчас лучше не забирать… Остается еще один вариант, — сощурился Леарги.
У меня появилось совершенно четкое ощущение, что именно ради этого «варианта» советник и затеял беседу. А все остальное было просто-напросто запугиванием, чтобы мы приняли альтернативу с радостью.
«Законы агрессивной дипломатии, — усмехнулся мысленно Ксиль. — Предложи на выбор выгодное и невыгодное, и оппонент предпочтет первое. Но заставь противника выбирать между неприемлемым и невыгодным…» — он многозначительно умолк.
