Инквизитор откашлялся, поправил узел галстука… и началось.
После короткого вступления, в котором смотритель благодарил всех собравшихся за внимание, последовала череда докладов. Их копии мгновенно появлялись в тех самых зеленых папках с золотым тиснением. Графики, цифры, фотографии… Кристаллы, вмонтированные в столешницу, проецировали образы — фрагменты воспоминаний участников орденских исследований, «съемки» с мест, где Древние выходили из под контроля… Не знаю, как другие, а у меня уже на втором докладе в горле пересохло, а руки начали мелко, противно дрожать — нервное.
Та атака на Зеленый город оказалась не первой — и далеко не единственной. Уже не одно десятилетие Древние и связанные с ними инквизиторы планомерно истребляли всех равейн, принадлежащих к сферам Эфемерата девяти отражений, Жизни, Смерти, Тьмы и Света. Поначалу эти акции маскировались под «доказательство права» — то-то участились случаи, когда молодые равейны погибали.
Но около четырех месяцев назад, после того, как мы с Максимилианом атаковали одну из исследовательских баз, политика Ордена изменилась. Охотиться на равейн стали практически в открытую. Древние фактически подмяли под себя значительную часть инквизиторов.
И многим смотрителям это не понравилось.
И когда месяц назад председатель Совета Семнадцати, ставший фактически рупором своего Древнего, вынес на голосование вопрос о допустимости убийства целителей и пророков, мотивируя это тем, что «в грядущей войне такого преимущества на стороне врага быть не должно», чаша терпения здравомыслящей части Ордена переполнилась.
Именно поэтому сейчас один из таких отступников, Виктор Рамиту, зачитывал нам, исконным своим врагам, совершенно секретные сведения.
— …точное количество людей, заключивших договоры с Древними по образцу Сервиольского — двести одиннадцать человек, — голос инквизитор звучал ровно и напряженно, как низкое гудение электрических проводов. — Их биографии, а также сведения об особенностях и уязвимых точках в защите Древних вы можете найти в папках перед вами. По имеющимся сведениям, в настоящий момент эти пары рассеяны по всему миру. К счастью, у нас есть возможность отследить их местонахождение с точностью до двухсот километров.
Инквизитор прервался, чтобы глотнуть воды, и Малин, внимательно наблюдавшая за ним на протяжении всего доклада, вдруг спросила, звонко и по-детски непосредственно:
— И что же вы предлагаете делать с этими Древними?
Господин Рамиту замешкался, и зал вдруг наполнился мягким смехом, похожим на шелест волн. Я завертела головой в поисках того, кому было так весело. И вздрогнула, когда поняла, что смеялся Акери — по-шакарски хищно, открывая взглядам великолепные белоснежные клыки и предвкушающий блеск в глазах.
— Что делать, моя девочка… — внезапно оборвал он смех, в одно мгновение становясь смертельно серьезным. — Убивать, конечно. Охотиться друг на друга — они на нас, а мы — на них. Вопрос в том, кто окажется быстрее.
Я представила себе эту гонку на выживание, и мне сделалось дурно. Если нашими противниками будут не слабейшие демоны, вроде тех, что обитали на разрушенной базе, а умные, изворотливые и коварные, как Рэй… Переловить их будет непросто. До сих пор мы давили демонов числом, но в охотничьей группе главное — мобильность, значит, на этот козырь рассчитывать не приходится.
«Ты уже рассуждаешь так, будто тебя включили в поисковый отряд», — нахально вклинился в поток моих мыслей Максимилиан.
Я нервно облизнула губы, пролистывая папку. Боги, сколько фотографий… а этот городок на морском побережье в Заокеании — его тоже стерли с лица земли? Похоже, что да…
«Ты же не думаешь, что я останусь в стороне, Ксиль? После Зеленого? После того, что случилось с Джайян?»
«Раньше ты держалась иной точки зрения на свое участие в войне и в большой политике», — нейтрально заметил он.
На одной из фотографий, четких, цветных, было ярко-голубое пятно среди груды серого бетона и вывернутых с корнем деревьев. То ли занавеска, то ли женское платье…
«Многое изменилось, — я перевернула лист подрагивающими руками и с силой провела пальцами по бровям, изгоняя головную боль. — Понимаешь, мой дар ведь в группе риска — эстаминиэль Дэй-а-Натье. Если я не пойду на войну, то война придет ко мне сама».
