— Мое хобби ты видишь в шкафах и в этой шкатулке, — улыбнулась она. — Но у Оскара, конечно, интереснее. Попроси его — вдруг он захочет показать тебе один из своих снов. Мы часто просим Оскара придумать что-нибудь интересное на ночь.
Я поперхнулась.
— Э-э-э, — в голову долго не приходило ничего в достаточной степени вежливого. — Думаю, что единственный, с кем я хотела бы делить свои сны — это Максимилиан.
Корделия замерла на мгновение — а потом улыбнулась так счастливо, что у меня появилось совершенно ясное ощущение, будто бы я выиграла главный приз.
— Ну, как хочешь, — тем не менее, произнесла она вслух с видимым сожалением и прицокнула языком. — Кстати, насчет твоего обеда… Кофе я не нашла. Как ты думаешь, просто теплое молоко подойдет?
— Конечно, — благодарно кивнула я. Конечно, кофе бы продлил состояние относительной бодрости, но ненадолго. Что-то мне подсказывало, что лучше немного поспать после обеда. Вряд ли Ксиль разберется с делами так уж быстро…
«Желтые грибы», кстати, оказались всего лишь шампиньонами в горчичном соусе. Слишком пряными, на мой вкус, да еще опасными в сочетании с молоком… Ну, да я же их не буду сразу запивать.
— Корделия, ты начинала говорить о своем увлечении…
Выпечка, принесенная княгиней, была восхитительно свежей. Удивительно было найти подобное в клане шакаи-ар… впрочем, удивление быстро улеглось, стоило мне вспомнить, что здесь жили еще и дети.
— Увлечение как увлечение, — пожала плечами Делия, отщипывая понемногу от плюшки, посыпанной корицей. Я в глубине души радовалась, что княгиня делила со мной трапезу — обедать в одиночестве было бы не очень приятно. — Все началось вон с той чашки лет семьсот назад, — она указала на невзрачную глиняную поделку, больше похожую на пиалу, чем на чашку, и занимающую отдельную полку. — Увидела как-то гончарный круг, села попробовать… Это потом уже открыла для себя и мастерство стеклодувов, и тонкости изготовления фарфора, и литье.
Я слушала ее и рассеянно кивала. Смысл слов до меня дошел только к концу фразы.
— Погоди, — взволнованно перебила я Корделию. — Ты же не хочешь сказать, что все эти чашки — твоя работа?
Она удивленно вскинула брови, словно не понимая вопроса — и расхохоталась.
— Конечно, моя, чья же еще! — от смеха Корделия откинулась на кровати, едва не сбив со столика кувшин. — И кольцо, которое тебе приглянулась, тоже сделала я. Поэтому-то и была так польщена твоим вниманием к нему! Найта, сестренка, — она резко прекратила смеяться, будто у нее сработал автоматический переключатель настроения, и посерьезнела. — Оглянись вокруг. Гобелены — это увлечение Эллу, его любимое занятие. Он сам делает нити из пряжи, сам красит их, сам создает рисунок и воплощает его в ткани. Недавно, лет сорок назад, и подружку увлек тем же самым. Ковер и покрывало, — она провела ладонью по кровати, — это ее, Мирны, работа. Ройм, который отвечает за припасы в последнее десятилетие, приохотился готовить, и его выпечку ты сейчас уплетаешь с таким удовольствием. Немногие имеют традиционные, похожие на человеческие увлечения, — задумчиво покачала она головой, словно погружаясь в мысли о давних событиях. — Но и этих немногих хватило, чтобы построить наш дом, наполнить его красивыми вещами… Подарить нашему дому душу, вернее сказать.
Я смотрела на чашки за стеклянными дверцами шкафов. Сотни чашек — даже не сервизов, каждая была отдельным произведением искусства… И мне очень-очень хотелось услышать еще истории о Северном клане. Познакомиться поближе с Эллу, который выткал такие потрясающие гобелены и сказать тому неизвестному пока Ройму искреннее «спасибо» за мой обед.
Я почти пожелала стать частью Северного клана.
— Странное у тебя выражение лица. Неужели наши скромные увлечения произвели столь ошеломляющее впечатление? — с легкой насмешкой протянула Корделия, усаживаясь и подгибая под себя ногу.
— Думаю, просто усталость сказывается, — уклонилась я от ответа, не желая пока вслух признавать очарование Северного клана. — Дорога была трудной. Мы вышли из дома около пяти утра, чтобы успеть прибыть в резиденцию засветло.
