. Я не его имею в виду. (Смотрит на Дочь, потом на Сына.) Я говорю о вас… и о вас. Я-то верю, верю в страдание.
Дочь (со спокойным презрением). Вы что, сектантка? Из тех, кто проповедует: раз господь так судил, значит, так оно и должно быть? Глядя на вас, этого не подумаешь.
Сын. Она не то хотела сказать.
Дочь (так же). А ты откуда знаешь? А-а, недотепа!
Сын (Любовнице). Разве вы это хотели сказать?
Любовница. Я хотела сказать по крайней мере две вещи, как всегда. (Дочери.) «Никаких разводов, просто хороню их?» А что, по-вашему, я должна была делать? Я знаю, вы говорили не подумав, вам хотелось сказать мне гадость, но запомните эти слова на случай, если ваш любовник отделается от жены, женится на вас и умрет. Женщиной-то вы были, но женой — нет. Это не слишком весело, когда все происходит так вдруг. Ведь обе те смерти были внезапными — инфаркт и автомобильная катастрофа. (Вздыхает, продолжает почти с улыбкой.) Может быть, так оно и лучше, чем… (обводит взглядом комнату) это. Все происходит сразу — потом пустота. И горе. А той боли, что испытываешь вместе с ним, — нет. Потому что его уже нет. Самое страшное — это когда… (Останавливается.) Впрочем, в другой раз. (Пауза, меняет тон.) Послушайте, вот вы обвинили меня в том, что я… как это раньше говорили? С корыстной целью… просто из расчета…
Дочь. Я сказала — возможно!
Любовница. Ну, конечно. Вы выражаетесь не очень точно, но я-то знаю, что вы имеете в виду. Вы думаете, что я рассчитываю получить от вашего отца… нечто гораздо менее важное, чем я уже получила, — деньги, часть тех денег, на которые рассчитываете вы, только за то, что позволили родить себя. (Поворачивается к Другу, берет его за руку; он не отводит глаз от огня.) Вы разрешите вовлечь вас в разговор?
Друг качает головой, хотя и не отнимает руки; она отпускает его руку.
Нет? Ну, хорошо. (Поворачивается к Дочери.) Вы сами увидите. (Смеется.) Я вспомнила об одном семействе — там было двое детей, обоим уже за пятьдесят. У них умирала мать, ей было за восемьдесят. Так вот, эти дети (я ни на кого не намекаю, вы можете поставить себя на их место, но лучше не надо), эти пожилые дети не слишком-то любили друг друга. Дочь была замужем вторым браком; возможно, что выбор ее был не вполне удачен — у этого человека денег не было ни гроша, и он был намного моложе ее; на вид весьма женственный, впрочем, возможно, гораздо мужественнее, чем многие, это трудно сказать. Только дело было не в нем, корни их неприязни уходили гораздо глубже в прошлое, но я слишком поздно с ними познакомилась. Словом, в последние месяцы жизни матери они вели битву за долю в ее завещании, за наследство. Половина на половину их не устраивала. Вот они и добивались изменений, то шестьдесят процентов и сорок, однажды было даже семьдесят процентов и тридцать. Понимаете, мать любила обоих: кто последний приходил, тому она больше и назначала. Но кончилось все тем же, с чего и началось, — каждому по половине, а из всей этой возни пользы никому не было, один вред. Конечно, виновата во всем была дочь, во всяком случае, ее вины было больше, потому что она была испорчена так, как сыновей портят редко. Все это я говорю вам для того, чтобы вы поняли: за деньгами я не охочусь. У меня их больше чем достаточно — с рождения. Неужели вы никогда не наводите справок? Вашему отцу я в свое время сказала, что мне ничего от него не нужно, только чтобы он был со мной. И чтобы любил меня, конечно. И он согласился, он сказал — возможно, вам это будет неприятно, — но он мне сказал, что его деньги нужны вам. Так что я совсем не та крашеная блондинка с жевательной резинкой за щекой и в платье с блестками, какой вам кажусь.
Дочь (помолчав). Теперь я, по-видимому, должна проникнуться к вам любовью, упасть в ваши объятия и заплакать, задыхаясь и бормоча: «Простите и забудьте». Должна вас разочаровать: не на такую напали.
Любовница (легко). Я этого и не жду. Мне на самом деле все равно. К тому же у меня есть заботы поважнее. (Менее легким тоном.) Он научил меня понимать цену вещам, истинную цену. Судить холодно, но совершенно точно. У меня это получилось не сразу, но я, верно, знала, что мне это понадобится. И научилась. И знаете, что еще? Я буду на похоронах. В крематории, если мне удастся настоять на своем — на том, чего хотел он. Но как бы там ни было — я буду на похоронах. Это единственный… ритуал, от которого я не откажусь.
