Даже поворачивая ключ в замочной скважине, похититель цепко удерживал ее за руку: железные пальцы до боли впивались в нежную кожу, так, что девушку бросало то в жар, то в холод. Близость Джоэла проделывала с ее чувствами странные вещи, словно одурманивала сознание, так, что бедняжка не могла взять в толк, что происходит. Она ощущала слабый мужской запах, теплый и чуть пряный, но отвращения не испытывала: напротив, ей хотелось теснее прижаться к спутнику.
По счастью, не успела Кэсси уступить этому опасному порыву, как они уже вошли в дом и ступили на полированный паркетный пол.
В воздухе кружились пылинки, и девушка непроизвольно нахмурилась: что за неприбранный, запущенный вид у прихожей! И как это Джоэл допустил, чтобы эта жемчужина среди усадеб изнутри выглядела настолько неприглядно!
— Вверх по лестнице, третья дверь направо, — коротко указал владелец Говард-холла. — Я буду ждать в коридоре. Телефона там нет, так что не трать времени на поиски. Даю тебе пятнадцать минут. Если за это время ты не переоденешься, я войду и наряжу тебя сам. Ясно?
Да, Кэсси отлично все понимала; понимала и то, что, ежели вынудит своего тюремщика воплотить угрозу в жизнь, прикосновения его рук не окажутся ни ласковыми, ни мягкими; скорее, Джоэл вложит в них всю жестокость безразличия и отвращения. Поднимаясь по ступеням, девушка мысленно дала обет: она никогда, никогда не позволит Джоэлу Говарду к себе прикоснуться, чтобы не ощутить всей глубины его презрительного равнодушия.
Отведенная ей спальня оказалась в самом конце коридора; окна глядели вниз на обнесенный стеною мощеный дворик. Вазы для цветов стояли пустыми и заброшенными, во всем особняке царило унылое запустение. Усадьба словно чувствует неприязнь владельца, с любопытством раздумывала Кэсси, и все-таки если когда-либо дом просил и молил о любви и заботе, так это Говард-холл.
Похоже, Джоэл терпеть не может фамильную усадьбу… Но если так, почему бы ее не продать?
Размышляя над парадоксальным характером будущего супруга, девушка по-быстрому приняла душ в примыкающей ванной и вышла в комнату, одетая лишь в простенькие хлопчатобумажные трусики и лифчик — поближе рассмотреть платье, разложенное на кровати.
При виде подвенечного наряда бедняжка вспыхнула от обиды и гнева. Глазам ее явилось бело-кремовое, изысканное чудо, каскад пенного кружева и невесомого шелка. Такое одеяние предназначено для красотки вроде той блондинки, с которой ужинал Джоэл, или для секретарши, которую негодяй подослал шпионить за ней, Кэсси. Которая из двух выбирала это платье? Что за жестокость — предложить это утонченное воплощение трепетной, пленительной женственности дурнушке, напрочь лишенной женского обаяния!
Памятуя об угрозе Джоэла, девушка поспешно надела платье и попыталась застегнуть молнию, но застежка не продвинулась и на дюйм. Личико Кэсси раскраснелось от досады, зеленовато-карие глаза стали совсем изумрудными. Шелк изящно облегал фигурку, кружево тихо шелестело при каждом движении. Из шиньона выбились шпильки, и вьющиеся локоны в беспорядке рассыпались по плечам. Распаленная и злая, девушка оглянулась через плечо, пытаясь понять, отчего молния упрямо не желает застегиваться. Похоже, в замочке застрял крохотный кусочек ткани. Извлечь его не удавалось, а время уже истекало. Прелестная крохотная шляпка с кокетливой фатой осталась лежать на кровати. Кэсси неуютно поежилась: что за разительный контраст составляет эта милая дамская безделушка с массивной оправой очков! Повинуясь необъяснимому порыву, девушка сняла очки и слепо уставилась на расплывчатое изображение в зеркале. И в это самое мгновение дверь отворилась и в спальню вошел Джоэл. Без очков Кэсси не могла прочесть выражение его лица, но, судя по резким, стремительным движениям, владелец Говард-холла кипел от ярости.
— Время истекло, — отрывисто бросил он. Остановился прямо перед ней — и впервые в жизни Кэсси порадовалась тому, что близорука. Снисходительно-насмешливый взгляд не заденет ее… а как иначе посмотрит на нее Джоэл, если не с издевкой?
— Ты не готова, — объявил он после продолжительного молчания. — Почему?
