Если бы все было так просто… — тихо проговорил доктор Роб и взял со стола раскрытое письмо.
«Дорогая мисс Элис!
Мы с Джоном решили без всякой шумихи немедленно обвенчаться. Сразу после бракосочетания Джон захотел показать мне Линдакрез. Из газет Вы, наверно, знаете, что там произошло. Мы вынуждены были остаться, так как необходимо решить массу проблем.
Как нарочно, в поместье прибыли репортеры собирать материалы о детях-сиротах. Они конечно же пронюхали о нашем бракосочетании и раздули целую историю.
Вы простите нас за то, что мы доставили Вам столько беспокойства и не сообщили Вам о своих планах? Только Вам и можно было довериться, но, по семейным обстоятельствам, это стало невозможным.
Я бесконечно благодарна Вам за Вашу доброту ко мне.
Любящая Вас
Розамунда Линдсей».
Знаешь, Роб, у меня такое ощущение, что в письме чего-то не хватает.
Разве? По-моему, все предельно ясно.
Я с тобой не согласна. Во-первых, она не пишет, собираются ли они приехать к нам сюда…
Правда. — Доктор просмотрел письмо.
Ну да! А еще вот что: они только поженились — в письме ни слова о том, как они счастливы.
Да, странно, — согласился с ней доктор Роб. — Тебе кажется, что у них что-то пошло не так, как надо?
Если меня не подводит интуиция, то да!
Ты на самом деле думаешь, что между ними кошка пробежала? У меня нет права спрашивать, но у меня есть право знать правду. Поэтому, — по его лицу пробежала тень, — единственное, что я могу сделать, — нанести визит Рут и получить от нее нужную мне информацию.
Ты готов к этому? Мне казалось, ты стремишься избежать открытой конфронтации. Что заставило тебя передумать?
Отчаяние, — с тоской ответил он. — Я до сих пор не знаю, под какой фамилией была Розамунда зарегистрирована при рождении: Декстер или Гастингс.
Когда ты к ней собираешься?
Завтра.
Желаю удачи, Роб, — сказала мисс Элис.
Думаешь, мне потребуется удача? — нахмурился он. — Я тоже так считаю.
Удивительно, но некоторые проблемы могут разрешиться самым неожиданным образом. В этом Розамунда убедилась через пару дней после приезда в Линдакрез. Однажды утром из Лондона прибыло несколько коробок с ее одеждой. Никакой записки Розамунда не обнаружила, но догадалась, что это сделано по распоряжению тетки.
Время шло, но, каждый раз открывая шкаф с изысканными нарядами, Розамунда испытывала целую гамму противоречивых чувств.
Как-то Джон пригласил на ужин сэра Джорджа Паркса. Им предстояло обсудить последние пункты договора об аренде Линдакреза для нужд детского приюта. Встреча неформальная, но Розамунде хотелось иметь представительный вид. Пришлось заглянуть в шкаф…
Джон никак не отреагировал на появление новой одежды. Он, скорее всего, считал, что вещи были присланы по просьбе Розамунды. Он наверняка пришел к выводу, что племянница и тетушка не только по-прежнему находятся в хороших отношениях, но с самого начала были в тайном сговоре. Розамунда задумалась, как ей развеять предубеждения Джона? Все, абсолютно все говорило не в ее пользу. У Розамунды было одно средство борьбы и защиты — предельная честность.
Молодожены вели странный образ жизни. Это было некое подобие вооруженного нейтралитета. И чем дольше длилось это молчаливое противостояние, тем труднее им было выступить навстречу друг другу с открытым забралом. Розамунда понимала, что необходимо растопить ледяную стену молчания, разделявшую их. Но как этого добиться, она не знала, хотя интуитивно чувствовала, что первый шаг должен сделать Джон…
Розамунда посмотрела на часы: до прихода гостя осталось всего несколько минут. Очень много времени пришлось уделить мисс Флетчер, которая тихим скорбным голосом рассказывала о своих проблемах. Розамунда, почти не вникая в смысл жалобных излияний, внимательно оглядела почтенную даму. Доктор Милвард прав: женщина выглядела плохо, бледная, худая. Может, виной тому хронический аппендицит? Но настораживали и другие признаки: у мисс Флетчер судорогой сводило рот, руки находились в беспрерывном движении, взгляд бессмысленно блуждал по сторонам. Она находилась в нервном напряжении. Возможно, она боялась операции, но могла быть и иная причина для беспокойства.
