Никогда не показывайте клиенту, как вас передёргивает, особенно если этот клиент - Уилма Феррис.
- Но у нас, детка, по-прежнему останется наша прекрасная дружба.
- А бедняга Гил будет так подавлен, если он больше не сможет читать о себе в газетах.
- Думаю, я смогу всё это уладить, Уилма.
- Вот и я так подумала, - сказала она несколько двусмысленно, и повесила трубку, велев мне быть там ко времени коктейлей. Это означало отменить несколько дел в городе, хотя и не слишком важных. Она позвонила мне в среду. До вечера четверга мне удавалось внушать себе, что всё идёт замечательно, а потом меня прорвало. Дотти вошла, встала у моего письменного стола и спросила меня - будут ли ещё какие-то поручения, и я прорычал, чтобы она отправлялась домой.
После того, как она ушла, хлопнув дверью приёмной, я достал жёлтый блокнот, мягкий карандаш и попытался обдумать своё положение. И пришёл к самым неутешительным выводам. Я предполагал, что потеряю всех троих - я уже свыкся с мыслью, что потеряю Джуди Джона. Уилли, её импресарио, рассказал мне, по секрету, о трудностях, с которыми он сталкивается, пытаясь пристроить её шоу. Конечно, это слишком дорогое удовольствие - делать ставку на передачу за счёт телекомпании, даже если под неё удастся выбить приличное получасовое окошко в сетке вещания. А при таком резком падении рейтинга для него будет весьма проблематично заинтересовать какого-то нового спонсора. Мы сошлись на том, что навряд ли Феррис станет иметь с ней дело ещё один сезон.
Такое ещё можно вынести. Но чтобы сразу трое - получалась здоровенная брешь. Мне приходилось выплачивать долги перед налоговым ведомством, после того, как они указали на недостоверность сведений, приведённых в налоговой декларации, и посылать Дженифер пять сотен в месяц в качестве алиментов, чтобы она могла сидеть на своей тощей заднице в Таосе, и платить за офиса и квартиру, и платить Дотти, и прилично выглядеть самому - итого у меня выходило две тысячи сто в неделю. И после того, как доходы снизятся на шесть сотен, у меня просто не сойдётся дебет с кредитом. Я даже при своих не останусь. А новые клиенты летом на дороге не валяются.
Но все это время я понимал, что тревожит меня нечто большее, чем сокращение доходов на шесть сотен. Этот город полнится слухами. Что, чёрт возьми, случилось со Стивом? Говорят, он потерял Хайеса, Джона и Феррис. Наверное, не справлялся с работой для них. Чуть только запахнет неудачей, и станет на порядок труднее пристроить материал в прессе, а потом и остальные могут занервничать, и вот тогда Стив действительно пойдёт ко дну. И нет в городе рекламного агентства, в которое меня бы взяли. После того, как я в сорок восьмом основал свой бизнес, уйдя с клиентами в кармане. Да они так и ждали, что я оскандалюсь. Чёрт подери, ведь должен же человек о себе позаботиться. Они бы продержали меня на нищенском окладе, пока мне не стукнуло бы семьдесят, а потом предложили бы выкупить долю в бизнесе наверное, аж целых две процента.
Я сидел, по-настоящему напуганный. Я знал, кто уйдёт четвёртым. Нэнси, моя Крупная Писательница. На неё моей изобретательности уже не хватало. Похоже, ей не приходило в голову, что, возможно, лучше будет издать ещё одну книгу. У меня даже иссяк запас телевикторин для неё. Стоило мне только упомянуть её имя, и газетные обозреватели, которых я в шутку называю друзьями, начинали стонать.
Я сидел в умирающем городе и сокрушался о том, что в своё время так сглупил. Самые жирные куски - это заказы от промышленников. Получить бы несколько таких, и я бы горя не знал. А мои люди - индивидуальности, большинство - из мира искусства или из шоу-бизнеса. Наверное, это естественно. Это был мой конёк, когда я работал в газете. Клубы, картинные галереи и театры, радиостанции, концертные залы.
Посидев там, я начал чувствовать себя чем-то искусственным. Эдаким готовым изделием. Упаковка - это всё. Похоже, до содержания теперь никому нет никакого дела. Сделайте красиво снаружи. Наведите лоск. Чёрт с ним, с продуктом. Народ раскупит. Вот чем я занимаюсь. Упаковочным бизнесом. Принаряжаю знаменитостей.
