Сэдик следует за мной, преграждая дорогу. Я вижу, что стоящая позади него Лора так сильно хмурится, что ее глаз почти не видно. Мужчина оказывается прямо передо мной. Я пытаюсь обойти его, но он притягивает меня к себе и прижимается сзади, схватив за бедра, как если бы мы занимались сексом.
Я цепенею на несколько секунд. Наверное, от шока. Эти секунды я чувствую не только его руки, дыхание на своей шее, но и его эрекцию. Что-то твердое упирается мне в бедро. Я не сдерживаюсь и представляю, как выглядит его член. Эти мысли появляются в голове, как ненавистное всплывающее окно в браузере, и я вздрагиваю. Я не чувствовала член другого мужчины уже больше семи лет. До этого момента. Что бы на это сказал Рубен? Он называл бы его конченым идиотом. Эта мысль успокаивает меня.
Медленно отодвигаюсь от него, странно улыбаясь, потому что не представляю, что еще можно сделать. Ощущение от того, что кто-то дотронулся до меня против воли, похоже на прыжок с пирса в море. И я все еще чувствую его тепло и твердость. Зубы стучат. Я ничего не говорю, стоило бы, но нет – просто хочу уйти.
Лора забирает у меня выпивку и пытается куда-нибудь пристроить стаканы. В конечном итоге ставит их на колонку, сгребает мое пальто, берет меня за руку, и мы разворачиваемся к выходу.
Сэдик бросается вперед, как кот, и пытается схватить меня, но успевает зацепить только мою руку. Я пытаюсь выдернуть ее, но мужчина сильнее. Можно закричать, но что именно? То, что мужчина схватил женщину за руку в баре, не воспринимается как преступление, хотя может быть таковым. Наоборот, со стороны кажется, что мы вместе и держимся за руки. Никто не знает, что это против моей воли и что происходит у меня в голове. На мгновение мне кажется, что на запястье наручник.
Он сжимает пальцы сильнее. Затем расслабляет и сжимает снова. Это выглядит как сексуальная угроза. А потом он отпускает меня совсем.
На улице я глубоко вдыхаю и выдыхаю зимний воздух, который вылетает изо рта, как меловая пыль. Я все еще ощущаю его рядом. Мне кажется, что мои бедра мокрые, и я опускаю руку, чтобы проверить – хорошо, что это не так.
Лора передает мне пальто.
– Боже. Я уже давно не сбегала из бара из-за психа. Нам что, снова по двадцать?
Она говорит о случившемся, как о пустяке, и я очень благодарна за это. Я все еще чувствую, как упирался в меня его член. Это домогательство? Думаю, да. Но может быть, я сама виновата. Я вздрагиваю и кутаюсь в пальто от дождя.
– Ты в порядке? – спрашивает Лора.
Я киваю, не поднимая головы, и смотрю на свои кремовые туфли с завязками. Не хочу это обсуждать. Я проигнорировала все знаки и предупреждения. Как в тот раз, когда заехала в центр города и пришлось переплатить за парковку, а Рубен рассердился. Так что задвигаю этот эпизод на задворки своего сознания.
– Да, – отвечаю. – Все отлично. Вечер пятницы – не вечер пятницы без психа.
– Вот и хорошо. – Подруга все еще обеспокоенно смотрит на меня. – Недаром у меня были плохие предчувствия насчет сегодняшнего вечера.
И это тоже типичная Лора. И еще одна причина, по которой она и Рубен не ладят: мистицизм сталкивается с трезвой логикой.
Она сдернула шарф, который был обмотан вокруг ручки сумки, и повязала его на шею. В двух ресторанах на другой стороне дороге внезапно погасла вся рождественская иллюминация, и остались только гирлянды с огоньками цвета шампанского, обмотанные вокруг деревьев в кадках.
– Значит, вот такой этот район «Маленькая Венеция», – говорю я.
Мы любим исследовать Лондон, поэтому каждый раз ходим в какое-нибудь новое местечко.
– Может быть, мы тут больше никогда и не окажемся, – отвечает Лора.
Я смотрю на часы – слишком поздно, чтобы идти куда-то еще. Меня греет мысль о том, что Рубен сейчас сидит дома: в нашей гостиной, в домашней одежде, свет приглушен, звук телевизора на минимуме. На подлокотнике дивана стоит бокал красного вина, его ножка зажата между тонких пальцев. Он любит вино, пьет его даже в одиночестве. А я, когда одна, пью газировку со смородиновым соком.
– Ты какой дорогой пойдешь? – спрашивает Лора, указывая большим пальцем себе за спину.
