— Доброй ночи, Андрей Антонович. Мне разведка доложила точно: в парткоме огонек светится, так что не разбудил я тебя.
— Не разбудил. Сам почему полуночничаешь?
— По милости Рябова, приснись ему коза-дереза. Подступил как с ножом к горлу: душа из тебя вон, а давай оснастку для станков механического цеха. Пришлось и мне, и Коневу, и Смелянскому, и еще кое-кому тряхнуть стариной, заступить в ночную смену. Отметь там для доклада — нормы выполнили, а до утра еще далеконько. Еще по одной дадим.
— Только для этого и звонишь, чтобы хвастануть?
— Э, сам себя не похвалишь, кто еще похвалит. Ты там не в курсе, почему к нам не зашел секретарь обкома? Мы тут и порядок навели, и целый свиток просьб и претензий приготовили.
— Теперь у тебя телефон, позвони в обком и спроси у товарища Портнова, почему он обошел тебя.
— Понятно. Не в курсе ты. Ну, приятных сновидений.
Леонтьев представил себе, как Ладченко, его заместители и помощники встали к станкам и, наверное, подтрунивая друг над другом, работают, и шевельнулась в его душе зависть. Он тоже сейчас работал бы с ними, ни от кого не отставая, мог бы, как и они, выполнить любую операцию и на любом станке. Здесь теперь цеховые командиры ни с чем не считались, если надо было сделать что-либо срочное. Теперь это «срочное» стало чуть ли не постоянным, потому что работа в цехах налаживалась, ускорялась, и всем нужны были инструменты. «Если бы мы с Кузьминым зашли нынче в инструментальный, то увидели бы совсем иную картину», — подумалось Леонтьеву, но он тут же скомкал, подавил, отбросил прочь эту мысль, приказав себе думать о том, чтобы всюду на заводе каждый делал (и хорошо делал!) то главное, к чему призван.
Артемов принес в партком список специалистов, необходимых училищу.
— Предчувствую — будет буря, и у меня вся надежда на вас, Андрей Антонович, — сказал он.
— «Будет буря — мы поспорим и поборемся мы с ней», — словами из песни ответил Леонтьев, прочитав список. — Что ж, Лев Карпович, я с вами почти согласен, — продолжал он, — и тоже, подобно вам, предчувствую — кое-кого не отдадут… Но не огорчайтесь, основа у вас будет надежная. За нее-то и ухватимся.
Не привыкший откладывать на завтра задуманное и понимая, что Артемову уже сегодня нужны люди, которые следили бы за переделкой и достройкой помещений, а то и сами приложили бы к этому руки, Леонтьев направился к директору и в кабинете застал его одетым, собиравшимся куда-то уходить.
— Извини, Андрей Антонович, спешу в трест, — стал объяснять Кузьмин. — Был звонок из области, спрашивали, как «Медьстрой» разворачивается и что сами делаем для нашего ремесленного. Секретарь обкома Портнов кое-кого расшевелил. И серьезно.
— Приятное совпадение. И я с той же заботой. — Леонтьев передал Кузьмину список. — Вот кого просит Артемов.
Кузьмин снял шапку, расстегнул пальто и, прочитав список, поинтересовался:
— У тебя, Андрей Антонович, какое мнение?
— Без училища нам не прожить.
— Пожалуй, верно. Будем помогать Артемову. Не кажется ли тебе, что его бумагу надо обсудить с главным инженером, начальниками служб и цехов?
— По-моему, нет надобности усложнять этот в общем-то простой вопрос. Его можно решить, как говорится, в рабочем порядке, вашим приказом.
— Так-то оно так, но могут быть обиды. Вот что меня тревожит.
«Александр Степанович верен себе», — подумалось Леонтьеву. Ежедневно теперь встречаясь с ним, он замечал: никак не может Кузьмин побороть в себе странную для нынешнего времени и для своего положения боязнь кого-то и чем-то обидеть. Замечал он и другое: как бы не доверяя своим заместителям и помощникам, директор порой сам выполнял их работу, по мелочам вмешивался в цеховые дела. Но если надо было принять серьезное решение, тут уж Кузьмин излишне, как думалось Леонтьеву, осторожничал, искал советчиков. Вот и сейчас он сказал:
— Андрей Антонович, и все-таки буду просить: пригласи Рудакова и обмозгуй с ним этот список.
Леонтьев сразу же взял себе за правило: как можно реже приглашать в партком товарищей, а самому идти к ним. Смешно же, например, прошагать мимо двери кабинета главного инженера и от себя звонить по телефону: Константин Изотович, прошу заглянуть на минутку… Почти все кабинеты, комнаты заводских служб и отделов были под одной крышей в здании, предназначавшемся для конторы брикетной фабрики. Фабричное начальство разместилось бы здесь просторно, а для оружейников здание оказалось тесным, уже шла речь о пристройке к нему новых помещений.
