Помимо полевых сражений, слоны использовались персами и в осадных операциях. Данные об этом, а также о весьма любопытном способе противодействия со стороны византийцев мы находим у Прокопия Кесарийского:
Когда Хосров и войско персов штурмовали стены Эдессы, то один слон, на которого сел большой отряд самых воинственных персов, представляя собой своего рода военную машину-«градорушительницу», был подведен к стене. Казалось вполне вероятным, что, одолев при его помощи тех, которые защищались с башни, и, поражая их частыми ударами в голову, персы скоро возьмут город. Но римляне избегли этой опасности, повесив на башне поросенка. Повешенный за ногу, поросенок, естественно, стал неистово визжать: приведенный этим в ярость слон перестал слушаться и вскоре стал отступать и ушел назад (Proc. Bell. Goth. IV. 14)[2].
Еще один оригинальный способ использования персами боевых слонов, на этот раз — в сражениях на воде, описан Агафием Миринейским:
Дойдя до середины реки между Островом и городом, он [персидский полководец. — В. Д] преградил все течение реки бревнами и лодками, соединенными между собой, и сзади поставил группы слонов, там, где можно было пройти (Agath. III. 20).
Слоны, несмотря на огромный, по сути дела многовековой, опыт борьбы с ними, накопленный римской армией еще со времен Пирровых войн III в. до н.э., производили на римлян ошеломляющее впечатление[3]. Аммиан Марцеллин, проведший на военной службе многие годы и непосредственно сталкивавшийся с персидскими боевыми слонами, даже спустя десятилетия после пережитых событий не может спокойно писать о слонах в армии Шапура II: «Страшный их вид и ужасный хобот внушали едва преодолимый ужас» (Amm. Marc. XXV. 1. 14); «морщинистые чудовища представляли собой… ужасное зрелище, наводящее неописуемый страх» (Amm. Marc. XIX. 2. 3); их «рев и ужасный вид… являются самым страшным, что может себе представить человек» (Amm. Marc. XIX. 7. 7); «слоны, как перемещающиеся горы… грозили гибелью приближавшимся, наводя страх» (Amm. Marc. XXIV. 6. 8).
Однако слоны представляли потенциальную опасность и для самих персов. Яркий в этом отношении случай описан Агафием:
Слоны, поставленные перед укреплениями, нападая на римлян, тотчас же приводили в смятение даже их сомкнутый строй, если где-нибудь он им противостоял. Кроме того, восседающие на них стрелки наносили большой урон нападающим римлянам и стреляли в них без промаха… В это время один из оруженосцев Мартина, по имени Огнарис… с большой силой поразил копьем в бровь набросившегося на него самого свирепого из слонов, причем острие копья проникло так глубоко, что конец его повис вниз. Страдая от полученной раны и сверх того напуганный болтающимся у глаза дротиком, слон тотчас попятился назад и начал метаться в разные стороны. То, болтая хоботом наподобие бича, он поражал многих персов и бросал их вверх, то, протягивая его в длину, издавал какой-то страшный и сильный крик. Сидящих на нем воинов он сильным толчком сбросил вниз и умертвил, растоптав ногами, наконец, привел в беспорядок все персидское войско, а лошадей, к которым он приближался, приводил в бешенство… Все наполнилось воплями и смятением (Agath. III. 26–27).
Таким образом, в персидской армии можно выделить три основных рода войск: кавалерию, пехоту и отряды боевых слонов. Первые два, как было показано выше, не были однородны, и их можно разделить еще на ряд категорий, отличавшихся друг от друга по своим задачам и функциям.
Б. Этнический состав
Вторым критерием для анализа структуры персидской армии является ее этнический состав. В данном отношении войско Сасанидов было весьма пестрым. Эта черта была свойственна иранским армиям издревле, начиная с эпохи Ахеменидов (VI–IV вв. до н.э.), а возможно, и с более раннего времени. В связи с этим можно вспомнить красочное и подробное описание войска Ксеркса, составленное Геродотом (Herod. VII. 61–99), где историк называет народы, воинские контингенты которых участвовали в походе персов на Грецию. Разноплеменность была свойственна впоследствии вооруженным силам всех держав, существовавших на территории Ирана — империи Александра Македонского, царства Селевкидов, Парфянского государства. Сасанидский Иран, таким образом, стал продолжателем древней военно-исторической традиции.
