Посольство объявило, что приказывает великий царь Артаксеркс [Арташир. — В. Д.] оставить римлянам и главе их Сирию и всю Азию, лежащую против Европы, и предоставить персам владеть всеми землями вплоть до Ионии и Карии и народами, отделяемыми Эгейским морем и Понтом, ибо это наследственные владения персов (Herodian. VI. 4. 4).
Я, царь царей Сапор, сопричастник звезд, брат Солнца и Луны, шлю Констанцию Цезарю, моему брату, привет… О том, что мои предки владели территориями до реки Стримон и границ Македонии, свидетельствуют даже ваши старые записи. Требовать прежних границ подобает мне, так как я… превосхожу древних царей блеском и множеством выдающихся подвигов (Amm. Marc. XVII. 5. 3, 5).
Сложившаяся в Иране социально-экономическая система в сочетании с другими условиями привела к возникновению определенной социальной структуры, когда все население страны делилось на несколько сословных групп. Это, в свою очередь, обусловило и особую систему комплектования войска: его главной ударной силой, костяком являлась формировавшаяся из многочисленного слоя средней и мелкой аристократии тяжелая конница[9]. Это коренным образом определяло всю стратегию персов: она была основана на действиях кавалерийских частей, в то время как пехота выполняла второстепенные функции, а иногда вообще не участвовала в сражениях (см., напр.: Proc. Bell. Pers. I. 15. 15; 17.1). Опора на конницу делала действия персидской армии стремительными и неожиданными для противника. Во многом именно поэтому, а также из-за недостаточно эффективной деятельности своей разведки римляне зачастую были совершенно не готовы к появлению противника и терпели неудачи.
Многие авторы отмечают целый ряд таких достоинств персидского войска, как его военная организация, жесткая дисциплина, постоянные военные упражнения, хорошее вооружение, что делало персов «грозными даже для очень больших армий» (Amm. Marc. XXIII. 6. 83; ср.: Liban. Or. XI. 177). Как писал Прокопий Кесарийский, римские новобранцы «приходили в ужас при одном имени персов» (Proc. Bell. Pers. II. 16. 2). Не случайно и в военном трактате Маврикия персы удостоились первого места при перечислении противников Византии и рассмотрении особенностей ведения войны врагами империи (Mauric. XI. 2).
Решения о начале крупномасштабных боевых действий принимались персами на военных советах, чему предшествовала серьезная работа разведчиков. Так, Аммиан Марцеллин неоднократно говорит о персидских лазутчиках, о перебежчиках с римской стороны (одним из наиболее ярких примеров является знатный римлянин Антонин (Amm. Marc. XVIII. 5. 1–3, 6–8 и др.), сыгравший одну из ключевых ролей в трагической для Рима кампании 359 г.) и об отлично поставленной разведывательной деятельности у персов в целом (Amm. Marc. XVIIL 5. 7; XIX. 5. 5; XXV. 7. I).
О высокой эффективности персидской разведки сообщают также Прокопий Кесарийский (Proc. Bell. Pers. II. 21. 1) и Феофилакт Симокатта (Theophyl. III. 3. 8; 7. 4–6). По данным Прокопия, у персов, как и у римлян, лазутчики содержались за казенный счет (Proc. Bell Pers. II. 21. 11). В целом уровень работы персидской разведки даже их противники оценивали очень высоко:
Издревле за счет казны содержались многие люди, которые отправлялись в пределы врагов, проникали в царство персов… и, тщательно все разведав, по возвращении в землю римлян могли известить начальствующих лиц о вражеских секретах… То же самое издавна существовало и у мидийцев [т. е. персов. — В. Д.]. Хосров, увеличив, как говорят, жалованье разведчикам, выгадал от такой предусмотрительности. Ибо ничто из того, что происходило у римлян, не оставалось для него тайной (Proc. Hist. Arc. XXX. 12–14).
Для введения противника в заблуждение персы прибегали к дезинформации. Пожалуй, наиболее мастерски данный прием был использован полководцем Хосрова I Мермероем, который во время кампании 554 г. в Лазике распространил известие о собственной смерти, а затем внезапно атаковал потерявших бдительность римлян (Agath. IL 20).
Большое значение в захвате и удержании военной инициативы персами играл фактор внезапности. Без слабой разведки римлян и отличной — своей персам не удалось бы его использовать, но, как было сказано выше, разведка персов работала на высоком уровне, а хранить военные тайны они умели гораздо лучше римлян (Amm. Marc. XXI. 13. 4), — следовательно, действия персов почти всегда были неожиданными для римлян (Herodian. VI. 5. 6, 9; Amm. Marc. XVI. 9. 1; XXIII. 5. 3; XXIV. 5. 5; Proc.
