– Хорошо сказал! – Дали сразу перешел на «ты». – Если у тебя будет время, давай об этом потолкуем, мне понравились твое стихи.
Луис, пораженный такой фамильярностью своего друга, не знал, что и делать.
– Хорошо, Сальвадор! Ты где учишься?
– В университете на факультете живописи.
– Я заеду как-нибудь! До свидания, Сальвадор!
Толпа стала оттеснять Дали и его друга от поэта.
– До свидания, друг! – крикнул Дали.
Толпа совсем отодвинула молодых людей в сторону.
– Пойдем отсюда, Луис! – сказал Дали. – Здесь делать уже нечего.
По дороге Бунюэль долго ругал друга:
– Ну разве так можно общаться с великими людьми?
– А что, разве я не такой же великий, как он? – возмутился молодой художник.
Луис хотел рассмеяться, но, посмотрев на друга, решил, что лучше этого не делать. Дома Сальвадор долго не мог заснуть, находясь во власти стихов Лорки.
В глубинах зеленого неба
зеленой звезды мерцанье.
Сестра Дали стала первой моделью для его необычных полотен, однако уловить смысл произведений молодого художника для многих зевак представлялось неразрешимой задачей. Новый стиль живописи был на слуху, но, как всякое новое направление, часто подвергался отторжению и невосприятию. Сюрреализм Дали далеко выходил за рамки обычного восприятия, но ничего в картинах гения не писалось просто так.
Покоренный стихами Лорки Дали впитывал смысл каждого слова. Ощущая родственную душу, он раскрывал тайны поэта, его сокровенные мечты и страхи, от которых он пытался избавиться. Дали знал, что он тоже пришел в этот мир не просто так: «Моя жизнь – это миссия, с которой послал меня Бог на эту землю, и что могут эти обычные смертные судить о моих картинах, оценивать все те тайны, в которые посвятили меня высшие силы». И вновь читая стихи Лорки, художник чувствовал мистическую силу, которая должна была связать их.
Проходили дни, а Лорка не появлялся. И Дали перестал ждать. Каждый день он много рисовал у себя в комнате. Однажды он попытался нарисовать один эскиз, но работа не пошла, а мысли разбегались в его голове, как тараканы. Стук в дверь переполнил чашу его терпения. Он отбросил кисточку в сторону и с негодованием метнулся к двери.
– А, черт, опять кого-то носит! Не дают собраться с мыслями! – Дали открыл дверь, готовый обрушить весь свой гнев на нарушителя спокойствия.
– Здравствуй, художник! – в дверях стоял веселый поэт. – Ты вроде как меня приглашал?
– Гарсиа?! Не может быть! – вот этого Сальвадор точно не ожидал. Он затащил поэта в комнату и обнял его. – Как я рад видеть тебя, дружище!
Их было не остановить, они разговаривали друг с другом так, как будто были лучшими друзьями с самого детства. Сальвадор показал свои картины.
– Дааа! – протянул Лорка. – В них есть что-то манящее и в то же время ускользающее! Слушай, не знаю почему, но они мне очень близки.
Все свободное время они проводили вместе и стали близкими друзьями. Они оценивали поэзию и обсуждали великих писателей и художников, говорили о Франции и осуждали Германию за то, что она часто вторгалась на территорию Франции, и за это оба ненавидели немцев. Сальвадор как-то попросил Гарсию стать моделью для его новой работы, и они начали часто ездить к морю, где так любил писать Дали.
– Почему ты рисуешь такие странные картины? Тебя что-то беспокоит? – спросил однажды Лорка.
– Нет, мой друг. Я не хочу насиловать ту форму, которую я вижу своим ощущением и переживанием, а ползать перед моделью и повторять все ее очертания, лишь бы это сочеталось с общепризнанными стандартами, – это не мое. В мою душу вползают свои образы тех вещей, которые я ощущаю своим каким-то шестым чувством.
Скоро Мадрид наскучил Дали.
– Что еще могут дать эти профессора?! Я устал от них! Они забивают мою бедную голову своими бредовыми идеями. Ты представляешь, они учат меня, как надо рисовать! Слушай, Гарсиа, а поехали ко мне домой, в мою любимую Каталонию?
И друзья, бросив все, ринулись навстречу новым приключениям.
