П а в л о в. Стой! Стой, сволочь! (Обернулся к подбежавшим людям.) Скорей! Высокий такой, в шинели… За воротами смотрите! Что делают, гады! А?.. Что делают?
К о л ы в а н о в. Какого черта! Толком говори!
Павлов указал в глубину мастерской. Колыванов бросился туда, увидел Саньку, кинулся к нему, положил его голову к себе на колени и вглядывался, вглядывался в Санькино мертвое лицо, будто ждал, что тот улыбнется ему. Мастерская наполнялась людьми, но Колыванов не видел, как протолкалась вперед Настя и коротко вскрикнула, зажав рот ладонью; как присела рядом с ним Глаша, как, не отрывая глаз от лица Саньки, стоял и мял в руках свой треух Федор.
П а в л о в. Иду по двору… вдруг выстрел… Я сюда… Навстречу мне тот, в шинели… Оттолкнул и за ворота… Я к Сане… Потом за ним! Стреляю!.. Мимо! Стреляю… Мимо!
Появился С т е п а н, растолкал всех, увидел лежащего на полу Саньку и отступил, оглядывая всех непонимающими глазами.
С т е п а н. До угла добежали… По дворам пошарили… Никого! Да что тут у вас? Что с парнем?
И вдруг закричала, забилась в плаче Настя. Она качалась всем своим крупным телом, закрывала рот ладонями, кусала их, чтоб не закричать, давилась слезами и мычала некрасиво и страшно.
А л е к с е й (шепотом). Не сметь! Не сметь плакать!
И в тишине раздался прерывающийся голос Федора:
Ф е д о р. Пиши меня в комсомол, Леша! Пиши в комсомол! Слышишь?.. Пиши!..
Скрывается в темноте игровая площадка. Освещается музейный стенд с краснозвездным буденновским шлемом. Слышно, как чуть вразнобой, играет траурную мелодию небольшой духовой оркестр. В луче прожектора, у стенда, стоит Г л а ш а. В руках у нее тетрадь. Она прислушивается к меди труб, уханью барабана, звону тарелок. Задумчиво перелистывает тетрадь.
Г л а ш а. Хоронили мы Саню осенним ветреным днем. Над кладбищем кружили галки, ветер шуршал опавшими листьями, трепал черные ленты на знамени. У открытого гроба стояла мать Сани, еще совсем молодая, в черном вязаном платке. Она не плакала, стояла молча, только все время приглаживала жесткий завиток рыжеватых волос на Санькином лбу. И тогда все видели, как мелко дрожат ее руки. И какие они натруженные и старые по сравнению с молодым лицом. Речи говорили короткие, похожие на клятву. И каждый называл Саньку «товарищ Чижов».
А Иван Емельянович Зайченко сказал: «Наш дорогой красный боец и сын Революции».
Вот тут мать Сани в первый раз заплакала. А во второй раз, когда гроб опускали в могилу и комсомольцы стреляли в воздух.
Слышатся винтовочные залпы. Один, второй, третий.
Потом ее увели. Она шла и все оглядывалась на заваленный еловыми ветками могильный холмик.
Все так же кричали и кружились в небе галки, вспугнутые выстрелами, тянули к саду на окраине и с гомоном усаживались там на ветки кленов и лип.
Глаша замолчала. Передала тетрадь Л е н е, которая появилась по ту сторону стенда. Опять заиграл духовой оркестр. На этот раз настоящий, большой, слаженный. И играл он не траурный марш, а старый-престарый вальс. Скрылось в темноте лицо Глаши, а Лена, слушая музыку, улыбнулась чему-то давнему.
Л е н а. Когда-то этот сад был излюбленным местом свиданий. Зимой встречались у расчищенного под каток пруда, где играл в беседке военный духовой оркестр. Летом ждали друг друга на дальних, заросших шиповником аллеях. Оркестр играл в саду и летом, но уже не в беседке, а на открытой эстраде-раковине. Эстраду эту называли еще «белой», потому что покрывавший ее в виде раковины навес каждую весну красили в белый цвет. На ней выступали развязные куплетисты, лихо отбивали чечетку в своих лакированных штиблетах, им шумно аплодировали и кричали из зала: «Дядя Жора, бис!», «Дядя Леня, браво!»
Осенью и весной опавшие листья сгребали в кучи и жгли. Листья сгорали медленно, и над каждой кучей долго курился дымок. Дымков было много, ветер то разносил их в стороны, то сбивал вместе, и тогда казалось, что сад надел серую шапку.
Теперь он весь был изрыт траншеями, у эстрады стояли соломенные чучела для обучения штыковому бою, слышались военные команды, но листья сгребали и жгли по-прежнему, так же курился дымок над садом, но стал он похож на пороховой, какой бывает при разрыве снарядов…
