— Не хуже гномской стали! — похвастал он.
Хьюго принял ланцет, рассыпавшись в благодарностях, а петрийский разведчик Шарц вздохнул и подумал, что, пожалуй, все же взял бы господина кузнеца себе в ученики — глядишь, лет через пятьдесят тот и впрямь научился бы делать "не хуже гномской стали", некие задатки у него к этому все же были. Кузнецов "ланцет" он приспособил очинять перья. Тоже ведь нужное дело.
Что делать с остальным добром, Хьюго совершенно не представлял. А Полли, как назло, отлучилась по распоряжению миледи, оставив его один на один со всем этим кошмаром.
"Уж она-то догадалась бы, что и куда!" — в который раз тоскливо подумал он.
Точно такие же дары, причем в куда большем объеме, приносились и милорду герцогу. Вот только доставляемое герцогу слуги мигом подхватывали и уносили куда-то в бездонное чрево замка. То, что приносилось несчастному доктору Хьюго Одделлу, сваливалось огромной грудой посреди замкового двора. Эта груда все росла и росла, начиная напоминать не то сказочное чудовище, не то всамделишную гору.
"Вот так и началась Петрия!" — с отчетливой сумасшедшинкой подумал Хьюго.
Бесспорно, слуги знали, что делать со всем этим ужасом, но они, неоднократно послужившие мишенями для его ехидных шуточек, теперь в свою очередь потешались над ним и его растерянностью. А еще сэр рыцарь!
И это было только начало. Полный кошмар начался с того, что какой-то седенький дедок подвел ему на веревке козу, пояснив, что она замечательно доится, и удалился раньше, чем Хьюго успел поведать почтенному старцу, что понятия не имеет, как доить эту самую козу, равно как и всех прочих живых существ во вселенной. Пока он размышлял над тем, что же ему теперь делать, выяснилось, что коза не только замечательно доится, но еще и замечательно кусается. Причем очень-очень больно. Логичнее было бы предположить, что коза должна бодаться, вон какие рога себе отрастила! Но она почему-то кусалась.
Коза тяпнула несчастного доктора за ляжку, вырвала из его рук веревку и отправилась в самостоятельное странствие по замку. Не успел Хьюго попытаться ее поймать, как ему мигом вручили корзину курей, двух уток, гуся, петуха, поросенка, щенка породистой суки, несколько живых рыбин в ведре и пушистого полосатого котенка. Куры, утки и гусь с петухом разбрелись кто куда — и как они из своих корзинок выбрались? — поросенок сожрал праздничное полотенце, а котенок со щенком подрались.
Хьюго Одделл, врач, шут и рыцарь, сел на землю посреди двора и тихо заскулил. Подкравшаяся коза укусила его еще раз.
— Хью, что случилось? — на крыльце показался герцог.
— Не знаю, милорд, — с отчаянием ответил Хьюго. — Все это… все эти… козы и курицы… они… — он махнул рукой. — Я не знаю, что мне с этим делать, куда девать… За что мне все это?! Разве я сделал что-то плохое?!
— Ну-ну… — усмехнулся герцог. — Сэр рыцарь не должен теряться при виде курицы. Ты переписал все, что тебе принесли?
— А надо?
— Ясно, — его светлость вздохнул. — Придется тебе помочь. Показать, как все это делается. По правде говоря, ничего сложного во всем этом нет. А козе дай по морде, чтоб не кусалась! Ишь, повадилась! Этак она сегодня тебя укусит, завтра меня, а там и до короля доберется. А это уже заговор против коронованной особы.
— У нас будет ребенок? У нас правда будет ребенок?! Ты не шутишь?!! — шепотом восклицал сэр Хьюго.
— Хью, ты сумасшедший! Мужчинам неприлично проявлять столько счастья по этому поводу! — фыркнула леди Полли, жена его.
— Вот как? А что считается приличным и позволительным для мужчины?
— Мужчинам прилично проявлять чуточку счастья, чуточку озабоченности, чуточку благодарности и самую капельку вины, пополам с морем самодовольства, — просветила неуча леди Полли.
— А… ну так это оно и есть! — успокоенно кивнул сэр Хьюго. — Типичное самодовольство. А все остальное ты сама придумала, леди, жена моя.
— Не ври. Просто ты самый-пресамый! Самый хороший… Таких просто не бывает! — тающим голосом шепнула Полли.
— Не забывайся, женщина! Просто я — будущий отец, не более того!
— Ну что ты, сэр Хьюго, твоя женщина просто не может забыться, ей не позволят твои любящие глаза.
