Время Смилодона - страница 112
— Э-э-у-у-ы-ы, — первым забеспокоился Тимофей Кузьмич; сочетание плоскогубцев с крупноячеистым напильником ему как-то сразу очень не понравилось.[383] Чекист как-никак, полковник…
— Что, оклемался? — обрадовался Буров, поиграл мышцей и вытащил паяльник, сразу видно, с намерениями недобрыми. — Меня интересует полянка одна. В Коеровском лесу. Неподалеку от кладбища. Там еще стоит здоровенный такой Гром-камень. Что будет деяться на полянке той в пятницу тринадцатого? Кто скажет? — Он вытащил вазелин и мягко стукнул тюбиком о рукоять паяльника. — Ну?
Паяльник был огромный, мощный, с длинным клювообразным жалом, вазелин — душистым, донельзя смягчающим, крайне рекомендованным Минздравом.
— Ы-ы-ы, — сразу оживился Лев Семенович, замычал, задергался, задвигал задом, а когда его избавили от носка, вдруг сказал со всей таинственностью и решительностью: — Смотри мне в глаза! Пристально смотри! Приказываю тебе не отводить взгляда! Смотри…
— Да пошел ты! — оскорбился Буров и по-футбольному дал ему наркоз. Тут сам Калиостро за руку здоровается, Сен-Жермен обняться норовит, и чтобы еще какой-то некромант давил на психику! Нет, право же, хорошего отношения он никак не понимает. То ли дело его соседушка чекист. Ишь как трется пузом-то об пол, переживает, может, и не придется пачкаться и все расскажет сам? Ладно-ладно, будем посмотреть.
— Что, нравится? — Буров поводил паяльником перед носом Васнецова, щедро выдавил ему на лысину колбаску вазелина и, не торопясь, как бы священнодействуя, принялся обмазывать изогнутое жало. — Угадай с трех раз, и куда же я тебе все это засуну? А потом воткну вилку в розетку… Паяльник будет трещать и нагреваться, ты будешь дергаться и думать о смысле жизни. А потом у тебя не останется мыслей, равно как и сфинктера, слизистой и чего еще там только есть в прямой кишке. Останется только адская, душераздирающая, сводящая с ума боль. И понимание тотальной непригодности рабочего органа. Как тебе такая перспектива?
А чтобы Тимофей Кузьмич получше понял, Буров припечатал ему к ягодицам чайник, еще наполовину полный горяченькой водички.
И чекист раскололся, сломался, вывернулся наизнанку, только ничего особо нового он не рассказал: да, кодирование, да, зомбирование, да, замаскированная секта послушных убийц. Да, существует группа продвинутых товарищей — волшебников, экстрасенсов, пришельцев откуда-то из космоса. А кто они такие, откуда и зачем — это не в его, Васнецова, компетенции. Содействуют активно победе коммунизма — и ажур, за это им огромное чекистское спасибо… Вот так, в таком разрезе, около того, только не надо паяльника в задницу. Ну вот еще. Паяльник в ректум Тимофей Кузьмич все же получил — медленно, на всю длину навазелиненного жала. Ну, во-первых, заслужил, а во-вторых, чужой пример — другим наука. Пусть оклемавшийся Задков послушает, посмотрит, почувствует, как бьется плоть, как пахнет запеченный анус. И очень крепко задумается насчет игры в молчанку. Очень, очень крепко. А, вот, похоже, осознал, дозрел, хочет поговорить. Ну, милый, давай, давай. А чтоб тебе лучше излагалось, мы паяльничек вынем и положим вот сюда, на видное место, рядом с носом твоим. Да не на паркет, на железку, чай, не звери какие, люди…
И обер-некромант поведал Бурову массу интересного. Что будто бы та полянка в Коеровском лесу на самом деле не полянка, а темпоральный портал, какие были когда-то в Дельфах,[384] в Шумере, в Гизе,[385] в Теотиуакане[386] да, пожалуй, у бриттов. И что Гром-камень на самом деле не камень, а обломок Пантеона Оси, что построен был когда-то в Гиперборее для путешествия в пространстве и во времени.[387] И что в пятницу тринадцатого, как всегда, состоится Выход Великого Змея, на который явятся все обер-некроманты, Повелители Провинций и инопланетные гости. Как явятся-то? Да через портал. Только один Великий Змей пожалует на тарелке — как говорится, ноблесс оближ. Да и из корабля-матки, вращающегося вокруг Земли, ему так намного сподручнее.
