Но теперь сирены звучали так громко, что нельзя было их не заметить. По крайней мере, одна полицейская машина с яркими мигалками быстро двигалась по направлению к нам, подпрыгивая при переезде «лежачих полицейских». Я почувствовал, как мой противник на мгновение ослабил хватку, отвлекшись, и я рискнул — разжал правую руку и, замахнувшись дубинкой в рукаве, ударил его сзади по голове изо всех сил. Я сильнее большинства обычных людей, и хотя его капюшон немного смягчил удар, такое нападение вырубило бы любого врага, а то и убило бы. Мой противник просто встряхнул головой, будто ему заложило уши на прогулке в горах, затем жуткой холодной рукой отпихнул меня на землю. Я приготовился держать удар.
— Увидимся, Плохой Ангел Бобби, — шепотом произнес он. — До скорого!
Он поднялся и вскоре исчез, перепрыгнув через изгородь во тьму. Безуспешно пытаясь встать, я видел свет от многих распахнувшихся дверей, люди начали выглядывать из окон. Прожектор полицейской машины поймал меня, наполнив мое существование болью от яркого света, и это было последнее, что я помнил.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Я лежал на животе, то засыпая, то снова просыпаясь. Каз свернулась рядом, обнимая меня. Сначала я подумал, что она просто двигается во сне, но потом понял, что она медленно терлась о мой копчик, едва заметно сжимая ноги, ее движения были медленны, как таяние ледника. Я даже не был уверен, что она не спит.
Я пошутил над ней. Лучше бы я этого не делал.
— Что за доминирование? Я теперь твоя сучка?
Она замерла. Серьезно, она была неподвижна, как прячущийся зверь. После всего, что между нами было, сейчас я поразил ее своими словами — и в результате будто открыл окно в прошлое, на пятьсот лет назад, которое показало маленькую стыдливую девчонку из Средних веков, дочь благородного католика, которая позволяла себе непозволительные чувства.
— Я… Я не…
— Эй, — прервал я. — Послушай! Все в порядке. Даже более чем. Это просто глупая шутка. Если ты не заметила, то я часто так шучу.
— Я просто… просто запоминала твой запах. И из-за этого… ну, ты понимаешь.
— И как же я пахну? Как напалм по утрам? Или как хорошенький ангелочек?
— Заткнись. Ты пахнешь как Бобби. Мне надо запомнить это.
Настала тишина. Я знал, почему ей так надо это запомнить, но не хотел об этом говорить. Я снова начал глупить, пытаясь вернуть тот момент, когда мы были одни в Саду, не зная и не беспокоясь ни о чем.
— Значит, ты говоришь, это не связано с доминированием?
— Для этого мне необязательно ласкаться с тобой, ангелочек, это у меня выходит автоматически. Я же демон высокого ранга, как ты помнишь.
— Да, конечно. Забудешь о таком, когда несколько часов назад ты меня чуть не прикончила.
— Вот видишь? Именно тогда я устанавливала свое превосходство.
— Тоже мне превосходство! Мне кажется, что в итоге именно я оказался сверху.
— Только потому, что я позволила тебе. Мы, женщины, пользуемся этим фокусом уже тысячи лет. «О, мой большой и сильный мужчина, ты победил меня!» А вы всегда попадаетесь на это. Тупые придурки.
— Ну, знаешь, один мудрый человек как-то сказал: «Куда придурок клонился, туда и повалился».
На мгновение она странно посмотрела на меня.
— Я ничего не поняла.
Я задумался.
— А может, так: «Тупица — наш меч, оплот и щит».
Она ударила меня. Правда, совсем слегка.
— Неудивительно, что я не могу уснуть — ведь я в одной постели с крылатым идиотом.
