назад, — но мне все равно опалило брови.
В те несколько секунд, когда этот сверток на земле превращался в дымящийся пепел, клянусь, я слышал, как он все еще смеется. И потом все кончилось. Зола мерцала, несколько темных чешуек пепла подхватило ветром, как паутину, и унесло вдаль.
Посредники не сказали ни слова, лишь снова открыли светящийся разрез в воздухе и исчезли. Лео забрал четырехгранное лезвие — может, как жуткий сувенир, может, еще по каким-то непонятным мне причинам. Затем мы ушли.
— Не понимаю, — сказал Клэренс. Он выглядел так же, как я себя чувствовал — обеспокоенно и подавленно. — Что… что они сделали?
— С «улыбающимся убийцей»? Я не совсем уверен. Лео не очень-то хотел об этом разговаривать. Насколько я понял, они запечатали его в нечто, о чем такие рядовые ангелы, как мы с тобой, не знают, в нечто, что помешало бы его душе вернуться в Ад, когда он умрет. Затем они сожгли его заживо.
— Это ужасно!
— Ты бы не говорил так, если бы увидел его… это существо. Чем бы он ни был. Но меня волнует то, что я узнал прошлым вечером. Это «улыбающийся убийца» убил Уолтера Сандерса. Хотя я уверен, что ему нужен был я.
— Но как это мог быть он? Ты сказал, что его душу сожгли. Вместе с его телом.
— Не знаю. Но я знаю другое, и это меня беспокоит. Ни один простой демон из Ада не мог вернуть «улыбающегося убийцу». Я имею в виду, сам Лео сказал, что существо исчезнет навсегда, и он верил в это. Думаю, это проделки Элигора.
Я замолчал. Клэренс знал о Великом Герцоге Ада и о монстре галлу, которого тот натравил на меня, хотя ему была неизвестна вся правда о Каз или о том, сколько личного замешано в мою вражду с Великим Герцогом.
— Скажем так, я не нравлюсь Элигору. Совсем не нравлюсь. И я предполагаю, только такой могущественный демон, как он, мог снова вернуть это отвратительное существо из мертвых.
— Так что ты собираешься делать?
Я взял стопку с остатками «Кровавой Мэри» и, преодолев отвращение, осушил ее и вытер рот.
— Хотел бы я знать, новичок.
Вообще-то, была у меня одна идея, но я не мог что-либо предпринять до полуночи. Чтобы голова оставалась ясной, я сидел и слушал концерт Телониуса Монка и его квартета в Карнеги холл, снова и снова. Это мне не очень помогло, потому что я продолжал поражаться, как в этой гребаной вселенной может появиться такая прекрасная музыка. Когда часы наконец пробили двенадцать, я приглушил соло Колтрейна на середине и вызвал моего любимого свина.
Правда, он свинья только наполовину. Мой друг Жировик (к которому я никогда так не обращаюсь) — это свинья-оборотень Джордж Носеда. Днем он человек с мозгами свиньи, а после полуночи — свинья с мозгами человека. Нет, дамы, это вовсе не определение всех остальных мужчин. Так нечестно.
— Бобби! — Его голос все еще звучал грубо после превращения. Мне следовало дать ему еще пару минут, но я был в отчаянии. — Чем я могу помочь тебе?
— Информацией, как можно быстрее. Это поможет мне избежать участи человека, порезанного на шашлык.
— Ничего нового, да? Однажды ты скажешь: «Не торопись, Джордж. Нет нужды спешить», и я пойму, что настал Конец света.
— Не шути так, дружище. Не сегодня.
Когда все начинает катиться в никуда — а все важное в моей жизни катилось в пропасть, как грузовик со складным фургоном, — мир Бобби Д может быстро превратиться в жуткий фильм ужасов, который напугает даже свинью-оборотня.
— Мне нужна информация об одном мертвом парне. То есть предположительно мертвом. — Я рассказал ему все, что уже знал о первоначальном существе и «улыбающемся убийце» версии № 2, а также все то немногое, известное о его версии № 3. — Ты можешь быстро найти какую-нибудь информацию?
По его фырканью можно было подумать, что к нему вернулись свиные мозги, но на самом деле свиньи хрюкают громче и менее приятно.
— Конечно, господин Терпение. Только дай мне чего-нибудь поесть. Помираю с голоду.
— Разве… разве ты ешь не в другом обличье?
— Да, но недостаточно, чтобы трехсоткилограммовая хрюшка была довольна после трансформации. Но я смогу все разведать уже примерно через полчаса.
Всегда как-то странно болтать со свиньей посреди ночи, но раз уж мы заговорили о свиньях, Жировик — лучший представитель своего рода.
