Конечно, Нилок со своей толпой линчевателей не теряли время, пока я совершал операцию на своей голове. Вой некоторых церберов раздавался так близко, будто они уже почти добрались до дна ущелья, а значит, были всего в нескольких десятках метров от меня. Теперь, когда Комиссар и его членощенки поймают меня, мне хотя бы достанется удовольствие прокричать все известные мне секреты Элигора.
Да, я наконец-то начинал чувствовать себя здесь как дома.
Я похлопал рукой по дыре в моем черепе, чтобы получше прикрыть остатки своих мозгов, и побежал дальше.
Глава 42
ЭТА ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ ФУТБОЛКА
Итак, я ковылял дальше самым медленным шагом, истекая кровью и мозгами, и мои преследователи были уже близко, когда вдруг случилось чудо.
Ну, то есть ядумал, что это чудо. Вы, неверующие, назвали бы это водосточной трубой — огромной дырой, из которой вода хлестала в Болото Самоубийц и которая вела дальше вперед.
Думаю, я уже упоминал, что в Аду реки вытекают из разных уровней. Даже если попытаюсь, не смогу нарисовать их схему, потому что физика в Аду неприменима, но дело в том, что в нем есть дыры. Благодаря трубопроводам реки и их потоки протекают на следующие уровни, и я наткнулся как раз на одну из таких труб — большой каменный туннель. И хотя вода, выливающаяся из него, была именно такой мерзкой и отвратительной, как вы и представили, для меня это была самая прекрасная вещь с самым приятным ароматом, потому что на другом конце трубы, на один уровень выше, находился Аваддон, где и находилась моя цель номер один — Мост Нерона. Казалось, словно Всевышний говорит: «Видишь? Ты сомневался во Мне, и все же я с тобой и даю тебе выход. Все еще хочешь оторвать Мне яйца?»
Конечно, радоваться было некогда. Нилок и его стражи пробирались сквозь заросли на дне ущелья, совсем недалеко от меня.
Мне повезло: на самом деле это была не труба, а каменный туннель, созданный эрозией самого Ада, потому что я никак бы не смог пролезть через настоящий скользкий трубопровод, из которого хлещет вода. Но грубый камень и обломки стали отличной опорой для рук и ног. Мне нужно было лишь немного удачи, и вскоре мои друзья по «Циркулю» смогли бы щеголять в майках с надписью «Мой коллега побывал в Аду и привез мне только эту отвратительную футболку!»
Правда, в Аду ничто не случается «вскоре», кроме болевого рефлекса, и путешествие по мокрому туннелю оказалось не таким уж простым. Пару раз только кончики пальцев на ногах и когти на здоровой руке спасали меня от падения назад в болота Серых Лесов. Но наконец я добрался до верхушки водосброса и вывалился наружу в Аваддоне. Пару секунд я просто стоял там, насквозь промокший омерзительными липкими водами Кокит, пытаясь откашлять проглоченный осадок. Конечно, от кашля дыра в моей голове заболела. Я стоял по колено в воде одного из грязных ручьев, стекавшихся сюда, но что самое главное — я снова вернулся на тот уровень, где когда-то нашел малыша Гоба и начал свое путешествие, и это было так давно, что мне казалось, будто это случилось совсем с другим Бобби Долларом. И в каком-то смысле так это и было.
Я оказался в квартале, через который раньше проходил: тесные улочки между обваливающимися хибарами из глиняных кирпичей, полные изуродованных шаркающих созданий, где каждый вдох был полон красной пыли, а звуки насилия и страдания никогда не смолкали. Но Аваддон был первым слоем над Уровнями Наказания, что делало его свободным местам — по сравнению с тем, что находилось ниже, начиная с Леса Самоубийц, после которого становилось все хуже, хуже и хуже с каждым уровнем, вниз на который вы опускались. Здесь, в Аваддоне, существа страдали, потому что находились в Аду, но они не подвергались каким-то постоянным пыткам. Это были создания, которых представители адской знати принуждали становиться рабами, это были рабочие, выполнявшие самые отвратительные задания и служившие пушечным мясом (иногда буквально!) в армиях Ада. Во всей вселенной они бы считались низшими из низших, если бы не одно но: они все еще цеплялись за маленькие обломки свободы, все еще старались жить, окруженные всем этим ужасом. Некоторые из них, вроде Рипраша, даже считали, что однажды их будет ждать нечто лучшее, и мечтали о невероятном будущем, в котором мучениям придет конец, мечтали, возможно, о том, что когда-то узнают, что такое доброта. Живущие здесь создания были всего лишь проклятыми монстрами, но они также были и человеческими душами.
