К концу 2000 года у боевиков практически не осталось прочных баз за пределами зон военной активности. Им негде было приводить в порядок потрепанные отряды, отдыхать, лечить раненых. Несколько ущелий в самых труднодоступных горных районах Чечни и в Грузии могли служить убежищем только для главных лидеров — Басаева, Хаттаба, Гелаева, Масхадова и небольших групп приближенных и охраны. Даже передвижения малых групп боевиков по территории Чечни стали для них крайне опасным делом.
Политическая и моральная поддержка чеченских сепаратистов со стороны определенных кругов Запада тоже резко ослабла к концу 2000 года. Сократили помощь чеченским боевикам и те страны мусульманского Востока, которые тайно и явно оказывали ее «независимой» Чечне в 1997–1999 годах. Поэтому говорить о широкомасштабной партизанской или даже «народной» войне в Чечне против России не было никаких оснований. Некоторые из ангажированных российских газет утверждали осенью 1999 года, что «моральный дух мятежников укрепляется, они проводят наращивание своих сил и готовятся перейти в контрнаступление». Угрозы какого-то нового наступления, захвата Гудермеса, даже Грозного раздавались в июле, августе, сентябре, даже в конце декабря 2000 года и из подземного бункера Аслана Масхадова.
Необходимые меры предосторожности принимались во всех случаях, хотя, как и следовало ожидать, это был блеф запутавшегося в своих амбициях и иллюзиях, терпящего военное и политическое поражение чеченского лидера. Да, в некоторых районах Чечни все еще было неспокойно, особенно в ночное время, и мир сюда еще не пришел. Но места наиболее частых минирований и диверсионных актов составляли уже осенью 2000 года все вместе менее 10 процентов территории Чечни, а районы партизанской активности — менее 5 процентов этой территории. С тех пор эти «зоны неспокойствия» еще больше сократились.
Конечно, российское руководство хорошо понимало, что одних только военных усилий для решения проблемы Чечни недостаточно. Поэтому параллельно с мерами военного давления на боевиков на протяжении всего 2000 года шел процесс восстановления жизни. Осенью здесь начали работу более двухсот школ, несколько училищ и педагогический институт в Грозном. В республике работало в конце года более ста больниц. Во все крупные города Чечни и в населенные пункты равнинной части были проведены электричество и газ. Электроэнергия подавалась также и во многие села горной Чечни, включая Ведено. Через республику было налажено железнодорожное сообщение, в Грозном восстановлены вокзал и аэропорт. В республике был произведен ремонт шоссейных дорог и мостов. Значительная часть беженцев, о тяжелой судьбе которых так много говорили и писали осенью и зимой 1999 года, вернулась в Чечню летом и осенью 2000 года. Другие готовились к возвращению в 2001 году. Во всяком случае, это перестало быть особо острой проблемой.
Значительная часть пожилых людей в Чечне начала получать пенсии, в республику поступала помощь и от благотворительных организаций. В Чечне были восстановлены магистральные нефтепроводы, часть нефтехранилищ. К концу 2000 года в республике было добыто более ста тысяч тонн собственной нефти. Восстанавливались нефтеперерабатывающие заводы, заводы по производству строительных материалов, отдельные предприятия пищевой промышленности. В Чечне был убран первый послевоенный урожай, началось восстановление овцеводства, табаководства, пчеловодства. Работали рынки, налаживалась связь.
На территории Чечни прошли выборы депутата в Государственную думу, на которых победу одержал известный в республике чеченский общественный деятель Асламбек Аслаханов.
Чеченцы — сильная, мужественная и воинственная народность на Северном Кавказе, которая, однако, еще не сложилась как современная нация. Это небольшой по численности народ, который в границах Ичкерии насчитывал в 1995 году примерно 600 тысяч человек. Даже Аслан Масхадов, намечая несколько лет назад пути возможного сотрудничества, говорил, что чеченцы, как прирожденные воины, могли бы помогать России в обороне ее южных рубежей. Возможно, этот проект когда-нибудь и будет осуществлен. Осенью 2000 года в равнинных северных районах Чечни и в чеченских населенных пунктах Дагестана уже был проведен призыв в российскую армию, а несколько сот мальчиков из Чечни были направлены в российские кадетские училища.
