Владимир Путин пришел к власти не как националист, а как государственник и патриот, и он ссылается в первую очередь на Конституцию, в разработке которой приняли участие главным образом либеральные идеологи, включая и А. Собчака. Однако Конституция — это не идеология, ее либерализм имеет, как это принято говорить, «рамочный характер». Поэтому верность Конституции может сочетаться с приверженностью разным идеологиям и разным религиям.
Но нужна ли вообще России какая-то новая национальная или государственная идеология? Некоторые публицисты утверждали, что в России уже утрачен интерес и доверие к любой идеологии и что это, может быть, даже хорошо. «Существует ли в российском обществе запрос на идеологию, потребность в ней? — спрашивал В. Соловей и сам же отвечал: — Это очень сомнительно. В отечественном социуме преобладает отвращение к любой идеологии, кто бы ее ни исповедовал»[205].
Нет, утверждал Н. Павлов, Россия не может существовать без своей идеологии: «Россия должна найти свой стержень, свой путь, который есть у каждой цивилизации, нации, государства, нечто объединяющее людей в единое целое в духовном, политическом и иных отношениях. Россия — страна идеологическая, в том смысле, что социальная или миссионерская идея традиционно играла здесь роль, объединяющую и придающую смысл любой деятельности. Именно идея, не обязательно официальная, особого пути и предназначения России поддерживала ее единство»[206].
Александр Проханов из газеты «Завтра» и бывший губернатор Санкт-Петербурга Владимир Яковлев были также убеждены в том, что России необходима новая идеологическая формула и что Россия даже «беременна» новой идеологией. И тот, кто сможет найти слова и формулы для нее, «тот станет одним из величайших людей нашей эпохи, ибо это сделать очень непросто»[207].
От президента ждал ответа на самые «проклятые вопросы» российской истории и доктор философских наук Александр Ципко. Именно Путин должен, по мнению Ципко, не только провозгласить, но и объяснить тотальную преемственность трех этапов российской истории XX века и показать, какие ценности мы ставим во главу угла, строя будущее. Путин должен решить проблему «белых и красных», и именно он должен «поставить вопрос об ответственности граждан и за тех лидеров, которым они поклоняются, и за те идеи, которые они выбирают»[208].
Все это очень спорные рассуждения и требования.
На самом деле в России не было ни возможности, ни необходимости в создании какой-то новой общегосударственной или национальной идеологии, а также в определении общих для всех граждан страны идеологических ценностей. И дело не только в Конституции Российской Федерации, в которой ясно говорится, что у нас в стране «признается идеологическое многообразие» и что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (статья 13). Сторонники единой национальной и государственной идеи могут ведь потребовать в соответствии с найденной ими формулой изменить и российскую Конституцию…
В России с ее сложной социальной структурой, с ее богатой, но противоречивой историей, с ее многонациональностью, громадной территорией, на которой веками уживались люди с разной культурой и религией, в такой России спор между западниками и славянофилами, между националистами и интернационалистами, коммунистами и либералами, радикалами и консерваторами, социал-демократами и либерал-демократами может продолжаться вечно, и в этом нет ничего плохого. Если исключить такие традиционные ценности, как семья, дети, здоровье, душевное спокойствие и благосостояние, то все остальные, даже базовые, ценности у российских граждан существенно различаются.
На вопрос о том, «Какая идеология является, по вашему мнению, наиболее приемлемой для России?» — в марте 2003 года 28 процентов российских граждан назвали патриотизм, 23 процента — демократию, 11 процентов — национальную самобытность, 10 процентов — державность, 10 процентов — социализм, 8 процентов — коммунизм, 3 процента — капитализм, 3 процента — религиозность; 9 процентов граждан затруднились дать ответ. Речь шла в данном случае о самой главной идее, а не об их сочетании, например о сочетании социализма и демократии. В России и сегодня при разных опросах от 50 до 60 процентов граждан называют себя верующими, и около 80 процентов из этих людей относят себя к православным. Но только около 10 процентов российских граждан регулярно посещают церковь, и еще меньшее число людей продолжает молиться — своими или церковными молитвами
