Некоторое время они шли молча, затем Шахо вспомнил, о чем его просили и начал рассказывать. О жизни в городе, о хозяевах улиц, о Берге, которому служили кошаки и он в том числе, и о приказе Берга захватить церковную школу для того, чтобы в ней учились дети не только людей.
− Берг − это тот, которого я убила? − спросила Люр.
− Нет. Берг − медведь. А ты убила Рагса, предводителя кошаков.
− Мне показалось, что ты не особенно расстроен смертью Рагса.
− Рагс не стал помогать мнес, когда мама заболела. Он сказал, что тот, кто не способен сам себе помочь − не достоин жить.
− И ты ему служил после такого?
− У меня не было особенного выбора.
− Шахо! Там люди твою сестру в тупик загнали! − раздался вопль через улицу, и молодой кошак сорвался с места, вырвавшись из руки Люр. Кричавшим был тоже кто-то из кошаков, но помладше, и Люр не колеблясвь кинулась вслед за Шаро.
Забежав за угол она оказалась свидетелем схватки, в которой Шаро уже свалил кого-то из людей на землю, и его окружили трое других с мечами в руках. Еще двое в этот момент издевались над связаной кошкой лежавшей на мостовой.
Небольшой проулок огласил мощный львиный рык, от которого в соседних домах полопались стекла, а мечи в руках людей рассыпались на мелкие кусочки. Люр поднялась на задние лапы и развела руки в стороны, так, чтобы люди увидели, как на них выдвинулись мощные когти.
− Сваливаем! − завопили они и все как один кинулись бежать. Люр не стала их преследовать, а подошла к кошке и развязала ее, порвав веревки острыми когтями.
− Кто ты? − заговорила та, наконец, придя в себя.
− Ты можешь называть меня − госпожа Люр, − объявила львица. − А как тебя зовут, дитя?
− Меня зовут Рума, госпожа Люр, − проговорила кошка пытаясь встать. Но встать она не смогла из-за боли, пронзившей лапу, и Рума зашипела.
− Что с тобой?! − раздался вопль Шахо, и он оказался рядом.
− Больно, − прошипела она, пытаясь доатьть рукой до задней лапы.
− Они ее палками лупили по лапам, − проговорил малыш, тот что звал Шахо. Он смотрел только на Люр, и был готов дать деру, если только она двинется в его сторону.
− Разве в этом городе не действует закон о равенстве всех разумных видов? − спросила Люр.
− Действует, − ответил Шахо. − Только некоторые равнее всех остальных, потому что их больше. Городом управляют люди. медведи им служат, потому что помогают им своей силой. Кошаков просто терпят, но всегда пытаются выжить, если это возможно. Про других, кого еще меньше − вообще можно не вспоминать. Их давят всеми силами.
− А куда смотрит Церковь?
− Не знаю. Мне кажется, что вся церковь за людей. о всяком случае, я впервые вижу нечеловека служителя церкви.
− Настоящая церковь не делит общество на людей и нелюдей. Перед церковью все равны, не считая некоторых, более равных. Но они выделяются не по виду, а по службе. Для церкви слово любого церковника, даже нелюдя весомее слова любого человека, будь он хоть королем, хоть нищим.
− Если бы все было так как вы говорите, госпожа Люр, мы бы так не бедствовали, − произнес Шаро.
− Значит, пришло время все изменить, − заявила Люр. − И вы двое можете мне в этом деле помочь, если согласитесь поступить на службу.
− На настоящую службу? − удивилась Рума. − Я ведь еще не подхожу по возрасту.
− По возрасту ты прекрасно подходишь, Рума, − заявила Люр. − Мне нужны именно молодые, такие как вы.
− А я? − раздался голосок еще одного малыша.
− А ты − еще трусишка, − проговорила Люр.
− Он не трусишка, − вступилась за него Рума. − Он хотел драться за меня, но я ему приказала звать Шахо, и он позвал.
− Тогда, и он подойдет, если не побоится назвать свое имя.
− Меня зовут Гирхан, − заявил малыш.
− Или просто Гирх, − добавила за него Рума
− Мне было бы достаточно и одного из вас, но, я вижу, вы все стремитесь к службе, поэтому, я приму троих, но если кто-то из вас не выполниткакое-нибудь задание или не оправдает надежд, он очень быстро закончит службу. А теперь, Шаро, идем в ваш дом. А потом в твой, Гирх.
− А зачем в мой? − спросил Гирх.
− Затем, чтобы узнать, что скажут твои родители о службе. Если они не разрешат, то ты сам понимаешь.
