Я припустил к «Приморью» бегом, всячески намереваясь переодеться, выудить лестницу и убрать металлические полосы, чтобы белки и прочие твари могли разбежаться, пока на чердаке не воцарились Содом и Гоморра.
Но когда я взбежал по лестнице к своему номеру, то понял, что Содом и Гоморра уже пришли и катастрофа в самом разгаре.
Чердачный люк находился в потолке над верхним коридором. Теперь же на его месте красовалась громадная дырища. Чердачная лесенка была по-прежнему сложена, но сам люк покоился на полу в груде щепок, поверх которой лежала змея с раздробленной головой. В мертвой рептилии было добрых шесть футов, и судя по виду, это была крысиная змея. Щепки были разбросаны по всему ковровому покрытию, а белки носились по дому как бешеные.
Приперев парадную дверь, чтобы та оставалась открытой, я, как мог, выгнал через нее белок. Попутно я встретил трех змей примерно такой же длины, как первая. А вот крыс мне на глаза не попалось, и я заподозрил, что встреча с ними ждет новых гостей и меня ночью.
Леденящий кровь вопль Рейчел поведал мне, что она нашла одну из змей в заднем коридоре при попытке войти в дом. Я ссыпался по лестнице уже в пятый раз за десять минут и убрал змею у нее с глаз долой, одновременно разъяснив сложившуюся обстановку. Рейчел развернулась на каблуках и удрала, а я продолжил работу, пока не проникся убеждением, что белки и змеи покинули дом.
Я решил, что Джимбо и Эрл заблуждались насчет того, что не стоит закупоривать пути к бегству, потому что когда вытащил чердачную лестницу и забрался на чердак, то нашел там только нескольких бельчат и двадцать футов перепачканной, пропитанной фекалиями теплоизоляции — и больше ничего. Передислоцировав бельчат в боковой двор, я покатил обратно в скобяной магазин — купить фанеры, чтобы забить дыру в потолке до той поры, когда смогу купить новый люк.
— Я вам его закажу, — сказал мне Пим, — но на это уйдет недель шесть, никак не меньше. Такие люки уже нечасто встречаются.
Заодно я купил банку краски, по цвету подходившей к потолку, и прикинул, что времени у меня как раз в обрез, чтобы прибить фанеру, распылить на нее краску и навести порядок до подъезда гостей.
По пути обратно к «Приморью» я начал составлять объяснение для Бет, как пять змей и дюжина белок могли проломить чердачный люк и как одну из змей при этом раздавило насмерть.
Д’Оги очень благоразумно прихватил с собою бутылки с водой, потому что на чердаке было душно, как в сауне. Внутри было темно, хоть глаз выколи, но когда молодой человек открыл чердачный люк и вскарабкался по лесенке, света оказалось как раз достаточно, чтобы оценить обстановку в целом. Он увидел, что на чердаке нет ни настила, ни мебели, чтобы присесть — только балки, разделенные теплоизоляцией, откуда следовало, что дожидаться возвращения Крида придется без удобств.
Никаких проблем это Д’Оги не доставило: дискомфорт ему был нипочем. На самом деле он оплот силы воли, утес дисциплины. Он ведь справился с укусами огненных муравьев, не так ли? Хотя и недооценил угрозу с их стороны. В будущем он постановил обходить их за версту. Но чердачная жара и белки? Никаких проблем. Он уже бывал в саунах, равно как и проводил время в парках, подкармливая белок.
Д’Оги посидел минутку, чувствуя, как пот скапливается лужицами у него под рубашкой и штанами, и понял, что существует огромная разница между саунами и чердачной жарой. Во-первых, он ни разу не сидел в сауне одетым, и тем более не проводил там время с не вполне зажившими муравьиными укусами. Теснота и изнурительный чердачный зной начали сказываться на тех местах, которые особенно пострадали от насекомых: бедра и пах Д’Оги засвербило и засаднило.
Никаких проблем, утешил себя Д’Оги, он просто вотрет немного мази в проблемные места. Он обо всем подумал заранее, стибрив тюбик мази из больницы, сунув его в карман рубашки пару часов назад и…
…и блин!
Хотя тюбик действительно по-прежнему лежал в кармане рубашки, Д’Оги сообразил, что именно эту рубашку и оставил в багажнике автомобиля, когда переодевался и надевал бейсболку. Может, зуд усугубился из-за самовнушения? Парень искренне надеялся, что дело именно в этом, потому что если это ментальная проблема, то со временем все утрясется. Он знал, что его интеллектуальная мощь почти не знает равных, благодаря нескончаемым часам, посвященным в течение многих месяцев овладению искусством медитации. Молодой человек учился ему у лучших йогов, отточив их искусство до совершенства.
