— Иван!
— Аня, спасибо, — я подвинул стул к ней и сел рядом, показывая, что не собираюсь ничего отрицать или извиняться. Она раздражённо покосилась на меня, но отодвигаться не стала.
Комитетчик был настолько тактичен, что даже взглядом не показал, что видит перед собой что-то странное.
— В общем, голубки, для вас две новости, — начал он, дотронувшись до своего свёртка, лежащего рядом.
— Хорошая и плохая?
— Скорее плохая и очень плохая, — улыбнулся он.
— Тогда непонятно, почему вас это радует, — нахмурился я.
— О, как это для вас они не очень хорошие, — радостно закивал он, — а мне за вчерашнюю операцию, присвоили внеочередное, как будто я шпиона поймал.
— Серьёзно? — удивился я, — тогда начало разговора мне уже не нравится.
— Сейчас станет понятнее, — он завернул свёрток, показывая фотокопии двух американских газет.
— Это будет в утреннем выпуске, — прокомментировал он.
Я взял снимки, и прочитал заголовок.
— Новое лицо советского спорта!
Рядом со мной иронично хмыкнули.
— Вчера в Москве был дан ужин, посвящённый началу переговоров между Советским Союзом и США по вопросам запрещения распространения ядерного оружия. На приёме участвовали, так я это пропущу. Стороны договорились бла бла бла, — скользил я по строчкам глазами, — а вот, на приёме присутствовала восходящая звезда советского спринтерского спорта — мистер Иван Добряшов, со спутницей. Уже сейчас бла бла бла, так это всё ерунда, — я поднял взгляд на комитетчика.
— С…ки даже имени Ани не написали! — возмутился я.
— Иван из тебя чтец, такой себе, ты целые предложения пропускаешь, — недовольно сказала девушка.
— А по мне, так он читает самое важное, — не согласился с ней комитетчик.
— Бла бла бла простой советский парень, превосходный английский, наконец советское правительство обратило внимание на то, чтобы спортсмены не только показывали потрясающие результаты, но и могли рассказать о своей стране в мире.
— Дальше фотки! — увидел я, и сердце быстро застучало. Вот мы с Аней, идя рука об руку здороваемся с послом и его женой. Причём несмотря на их фраки и вечернее платье, моя одежда на фотографии смотрелась вполне себе уместной, поскольку рядом стояла потрясающей красоты девушка, в открытом вечернем платье.
— Аня получилась прекрасно, — прокомментировал я, и повернул голову к ней, — найди этот выпуск, вырежи и повесь над рабочим столом, чтобы все обзавидовались. Или вообще саму газету потом эту в рамку вставь.
— Иван! — смутилась она.
— Так, что там дальше, — вернулся я к фотографиям. На второй, была как раз та ситуация, когда с Ани сползло платье, но к моему большому облегчению, на ней был изображён лишь хохочущий я, аккуратно прикрывающий Аню, и поправляющий ей платье, а её грудь не было видно вообще, так, только небольшой контур обозначающий, что она точно девушка.
— Фух, — я показал ей фотографию, — пронесло. Кто гений? А? Я гений!
Почему-то вместо признания заслуг, мне отвесили подзатыльник, но товарищ Белый сделал вид, что ничего не видел.
Я стал читать дальше: обсуждались переговоры, затем фотография за столом, где я мило ухаживаю за своей спутницей, а она благодарно смотрит на меня в ответ.
Пробежавшись ещё дальше по тексту, я увидел только то, что жена посла Джейн обещала устроить восходящей звезде советского спорта показ картин американских художников, поскольку он высказал интерес к этому.
Отдав фотографии Ане, я перевёл взгляд на комитетчика.
— Я так и не понял, что из этого привело вас к нам? На мой взгляд ничего, что не могло подождать до завтра.
Девушка рядом со мной покраснела, взяв у меня вторую фотографию с платьем.
— Какой ужас, видно часть груди!
— Аня, ничего там не видно, — изумился я, — видишь я рукой всё закрываю, плюс лейкопластырь. А в остальном, что ты хочешь, ты же не мальчик, чтобы совсем ничего не было видно.
— Мне так стыдно! — она приложила руки к пылающим щекам.
— Стыдно было бы, если бы я на секунду промедлил, а до этого не пришло в голову всё заклеить, — я покачал головой.
— Так это ты наклеивал его? — заинтересовался комитетчик, влезая в нашу перебранку.
— Вы же сами там были с нами, в МИД-е, — я удивлённо на него посмотрел.
