На десять утра у него была назначена встреча с представителем генерала Нитца, полковником по имени — Боже, как же его зовут?.. В любом случае, к этому времени Ларс уже получит отзывы Правления о последней серии точных копий, сделанных по более ранним эскизам Корпорации Ларса Ассоциацией Ланфермана в Сан–Франциско.
— Хаскинс, — сказал Ларс.
— Простите?.. — встрепенулся касновец.
— Это полковник Хаскинс. Ты знаешь, — задумчиво сказал он Генри Моррису, — Нитц последнее время избегает всяких контактов со мной. Ты заметил этот незначительный факт?
Моррис кивнул:
— Я замечаю все, Ларс. Это уже есть на моем самоликвидирующемся файле.
Самоликвидирующемся… противопожарная защита от Третьей Мировой войны. Колоссальная, надежная защита, хорошо запрятанная в блоки памяти дискеты, которая должна детонировать в случае смерти Морриса. На себе он носил спусковой механизм, чувствительный к ем сердцебиению. Даже Ларс точно не знал, где сейчас эта дискета: может быть, в полой лакированной керамической сове, сделанной из системы наведения номера 207, которая стоит в ванной друга подруги Морриса. А она содержала оригиналы всех эскизов оружия, которые когда–либо появлялись в Корпорации Ларса.
— Что же это значит? — спросил Ларс.
Моррис, выпячивая вперед нижнюю челюсть и покачивая ею, словно ожидай, что она совсем отвалится, сказал:
— Это значит, что генерал Нитц презирает вас.
Ларс растерялся:
— Из–за того эскиза? Два — ноль, с чем–то, но этот термотропный «р» — вирус может выжить в мертвом пространстве в течение времени большего, чем…
— Да нет! — Моррис яростно покачал головой. — Потому что вы обманываете и себя, и его. Только он теперь все понимает. В отличие от вас.
— Каким образом?
— Мне бы не хотелось говорить об этом в присутствии всех этих людей, — сказал Моррис.
— Валяй, говори, — приказал Ларс, он почувствовал себя плохо. Я действительно боюсь Правления, подумал он. «Клиент» — этим ли они являются для меня? «Босс» — вот подходящее слово. ООН–3 ГБ обхаживала меня, нашла и растила столько лет, чтобы заменить мистера Уэйда. Я там был. Я был готов и с нетерпением ждал смерти Уэйда Соколариана. И осознание того, что кто–то ждет уже сейчас, до того дня, когда у меня случится остановка сердца или неправильное функционирование, потеря какого–нибудь жизненно важном органа, или до момента, когда я стану строптивым…
Но ведь я уже строптивый, подумалось ему.
— Паккард, — обратился он к агенту КАСН. — Вы — независимая организация, вы работаете повсюду в мире, и теоретически любой человек может вас нанять.
— Теоретически, — согласился Паккард. — Но это само КАСН, а не меня лично. Я уже нанят.
— Я думал, вы хотите услышать, почему генерал Нитц презирает вас, сказал Генри Моррис.
— Нет, — ответил Ларс. — Держи это при себе.
Я найму кого–нибудь в КАСН, настоящем профи, решил он, чтобы проверить ООН–3, весь аппарат, если необходимо, и выяснить, что у них есть на меня. И особенно, — уровень, к которому уже пришел их следующий оружейный медиум; для меня это очень важно иметь о нем точные сведения.
Интересно, что они бы сделали, если бы знали, как часто меня посещает мысль, что я всегда мог бы перебраться в Нар–Восток. Если они для обеспечения своей безопасности и утверждения своей абсолютной власти попытались бы заменить меня…
Ларс попробовал реально, как живого, представить себе того, кто последует за ним, ступая след в след по его отпечаткам. Ребенок или молодой человек, старая женщина или полный пожилой мужчина… Психиатры Запад–Блока, привязанные к государству как слуги, могут подключить псионический талант контактирования с Другим Миром, многомерной вселенной, в которую он каждый раз погружался во время транса. Как у Уэйда, как у Лили Топчевой, как у нем самом. Поэтому, без сомнения, его можно найти у кого угодно. И чем дольше он оставался на своем посту, тем дольше Правление должно было искать такого человека.
— Могу я сказать одну вещь? — почтительно попросил Моррис.
— Валяй. — Он ждал, успокаивая сам себя.
— Генерал Нитц понял, что что–то случилось, когда вы отвергли почетное звание полковника Вооруженных Сил Запад–Блока.
