Тот среагировал мгновенно и прыжком ушел в сторону, но рыцарь, по первому движению уловив направление прыжка, сам бросился под ноги сопернику. И этот бросок, и летящий меч по отдельности не стали бы для ханского гвардейца проблемой — но с двумя внезапными угрозами одновременно он справиться не смог. Рыцарю удалось сбить противника с ног; тот еще попытался заломить правую руку юноши в захват, но левая рука уже воткнула кончик кинжала в горло тургунайца. На сей раз победа досталась Западу.
Хотя меч, брошенный во врага, также нарушал все обычаи турниров, на сей раз трибуны шумели одобрительно: раз тургунайцы сами провозгласили, что честно все, ведущее к победе, им следовало воздать по их же мерке. Среди нестройного шума голосов стали раздаваться выкрики, требовавшие, чтобы победитель открыл лицо и назвал свое имя. Молодой человек, подойдя к маршалу, что-то сказал; он говорил тихо, к тому же шлем заглушал и искажал его голос.
— Рыцарь обещает, что откроет имя и лицо позже, после участия в призовых поединках, — объявил маршал.
«Ну еще бы, кузина, — мысленно усмехнулся Артен, — сейчас вы никак не можете это сделать».
После того, как зрители убедились, что глухой шлем выбран не случайно, их интерес к личности победителя, естественно, возрос — но не настолько, чтобы затмить другое любопытство. Все ждали, что уж теперь-то тургунайцы выступят в своем вооружении; однако остававшиеся еще на арене воины отвесили церемонные поклоны королевской и посольской ложам и покинули ристалище — как выяснилось, окончательно.
«Ловко, — подумал Айзендорг под недовольный гул толпы, — чертовскиnote 1 ловко придумано. Они показали нам, на что способны без оружия — и оставили нас лишь догадываться, что может сотворить тургунаец с мечом в руках. « Тем временем настала очередь собственно состязаний за приз турнира. Пока шла жеребьевка, Артен, широко зевнув, поднялся со своего места и направился в свои апартаменты, наказав слуге позвать его, когда дойдет до заключительных поединков.
Как и предполагалось, поединки, вместе со всеми перерывами, растянулись на весь день, и когда принц вновь показался на трибунах, солнце уже клонилось к закату. Трибуны были выстроены полуподковой вдоль южной стороны ристалища; утром и вечером над восточным или западным крылом поднимали высокие шесты с натянутой между ними тканью, дабы солнце не било зрителям в глаза. Участники же ранних и поздних поединков могли, выходя из тени, использовать положение светила, занимая позицию спиной к нему. Однако многие рыцари считали ниже своего достоинства пользоваться таким приемом и сражались боком к солнцу или в тени.
Тем не менее, участники боя, на который явился принц (а это был второй полуфинал), этим обычаем пренебрегали. Правда, инициатор нарушения традиции сражался к солнцу лицом — ибо не без оснований полагал, что его надраенный до зеркального блеска круглый щит доставляет больше неприятностей сопернику. Соперником же этим была Элина — принц не сомневался, что это именно она одержала верх над тургунайцем. То, что она добралась до заключительных боев турнира, принца не удивило. Разумеется, в третьей номинации принимала участие не только молодежь, но именно молодые воины, не растерявшие ловкости, гибкости и энергии, часто, как было известно Артену, выходили победителями. В том же, что его кузина владеет мечом как минимум не хуже мужчины, принц уже имел возможность убедиться.
Поединок затягивался. Соперник Элины, сражавшийся со щитом и мечом против меча, был менее уязвим, но в то же время его руки постоянно оттягивала тяжесть металла, Элина же, периодически перекидывая меч из одной руки в другую, давала отдых им обеим — не говоря уже о том обстоятельстве, что фехтовальщик, дерущийся левой, всегда более трудный противник. Постепенно рыцарь со щитом выдохся и перестал атаковать, однако его глухую оборону пробить было непросто. В конце концов поединок был остановлен судьями, и победа по очкам досталась «Отверженному» — принц усмехнулся, услышав этот претенциозный псевдоним, вполне, впрочем, отражавший тщетные попытки Элины добиться права выступить на турнире открыто.
