Тяжело ступая, он вышел из кабинета.
Чиненков подошел к столу, сел, как бы примериваясь, расставил локти. Потом откинулся на спинку стула и вдруг судорожно, болезненно захохотал.
На поле аэродрома, в свете прожекторов, разгружали и загружали самолеты. Длинные цепочки пассажиров выстроились от багажников к аэровокзалу. По цепочкам передавались чемоданы, тюки, рюкзаки.
Работали старик с молодым интеллигентом. В цепочке стоял и Туркин. У ног его была корзинка для кота.
К цепочке подъехала служебная машина. Из нее выглянул человек в форме..
– Товарищи! Кто умеет заправлять лайнер «ИЛ-86»? – обратился он к толпе.
Пассажиры приостановили работу.
Производственник подошел к машине.
– Что я вам говорил, – оказал старик, передавая молодому человеку чемодан.
– Ну и что! И ничего особенного, – упрямо возразил тот, тяжело дыша.
Старик уже протягивал ему очередной чемодан.
Из иллюминаторов самолета иркутского рейса разглядывали картину погрузки пассажиры. Они чувствовали себя несколько неловко.
– Товарищи, а что же мы? – спросила, наконец, певица.
– А что мы? Мы, можно сказать, уже улетели.
– Но мы же не улетели!
– Действительно, товарищи, надо помочь, – отозвался голос из конца салона.
– Как хотите! Я не пойду! Я месяц ждал этого рейса. А что, если он улетит, пока мы грузим? – заволновался пассажир.
– Морозно —протянул другой.
– Да куда он улетит? Без экипажа?!
– Пойдемте, пойдемте, товарищи! – певица в шубке двинулась по проходу к дверям.
Пассажиры иркутского рейса сходили по трапу и пристраивались к цепочкам разгружающих.
Вновь подъехала машина. Из нее выглянула Надя.
– Товарищи! В буфете для вас приготовлен горячий кофе и закуски!
Алексей с видом человека, хорошо сделавшего свое дело, отворил двери диспетчерского зала и сказал:
– Теперь можете расстреливать!
В комнате отдыха над лежащим Афанасьевым хлопотали врачи. Афанасьев был раздет до пояса, ему снимали кардиограмму. Он приподнял голову, взглянул на Лешу.
– Все рейсы посадил? – спросил он слабый голосом.
– Все, Игорь Дмитриевич.
– Молоток… Под суд… пойдешь… Но суд тебя… оправдает, – он уронил голову на подушку.
– Не шевелитесь, больной, – строго сказала женщина – врач.
Поздно вечером аэровокзал выглядел по-праздничному. Потрудившиеся на морозе пассажиры пили кофе, сгрудившись вместе и разложив на чемоданах еду, захваченную в дорогу и купленную в буфете. Все смешались – рабочие, студенты, военнослужащие. Настроение у всех было приподнятое. Молодые аэрофлотовцы тоже были в этом кругу.
Старик с молодым интеллигентом, как всегда, сидели рядом. Они ели вареные вкрутую яйца. Тут же пристроилась и музыкальная группа во главе с певицей. И Леша с Надей были тут, и даже Туркин, примостившийся на отшибе.
– Жаль немного, товарищи, что не умеем мы еще водить самолеты, – с жаром говорил молодой интеллигент, держа в правой руке стакан с кофе. – Я думаю, что со временем так и будет. Помните, об этом мечтал еще Маяковский. «Землю попашем – попишем стихи!»
– Надеюсь, – вы шутите, Андрей Константинович, – наклонился к нему старик.
– Нисколько!
– Нет уж, я в свою дудку дудел и буду дудеть, – сказал саксофонист.
– Друзья, я предлагаю тост, – администратор Аркадий взял застолье в свои руки. – Все налейте кофе!
Из термосов полился кофе.
– Я хочу выпить за Алексея, – обратился Аркадий к Леше. – Чтобы он в будущем руководил не только полетами вниз, на землю, но и полетами вверх! В частности, чтобы завтра же за обеспечил нас рейсом на Иркутск!
– А нас – на Кишинев.
– На Мурманск!
– На Ригу!
Все выпили кофе.
– Теперь, товарищи, у нас осталась только одна мечта, – продолжал Аркадий.
– Какая?
– Поспать, – сказал саксофонист.
– Найти кота товарищу Туркину! – закончил Аркадий.
Туркин вздрогнул, засмущался.
– Да я сам, спасибо…
Вдруг щелкнул репродуктор, и над залом разнесся вежливо – холодноватый женский голос:
– «Вниманию пассажиров, вылетающих рейсом 4122 на Тюмень. Ваш вылет задерживается на два часа по метеоусловиям…»
Лица пассажиров помрачнели.
– Опять… – вздохнул кто-то.
– Это новая смена пришла. Они еще ничего не знают! – догадалась Надя.
– Валя, спой, – попросил саксофонист.
