Арсений Львович, приятной наружности пятидесятилетний брюнет, сраженный ее красотой, при каждом удобном случае подчеркивал это, естественно, не скупясь на необычные подарки и комплименты.
Римма Леонидовна сама не знала, почему ему искренне поверила, когда он, вручая ей шикарный букет цветов, сказал:
– Дорогая Римма Леонидовна, исключительно ради вас, я готов на все! Даже снизить цену договора, чтобы вы получили заслуженное одобрение своего руководства.
– Вы настоящий джентльмен, Арсений Львович. Но я уже вышла из возраста, в котором ждут подачки от руководства.
– Это прекрасно! И если выразиться глубже, нам бы надо выстроить более доверительные отношения… Что касается меня, я бы вообще сделал этот договор максимально прозрачным и значительно короче.
– Например?
– Вот статья о качестве глинозема… Она занимает, по меньшей мере, две страницы… всякие там ненужные сравнения… лабораторные исследования… Кто этим будет заниматься? Вы же знаете нашу фирму… Пока мы вас никогда не подводили.
Римма Леонидовна знала, что с этим контрагентом уже более двух лет у нее не было сделок, но, приятно улыбнувшись, промолчала.
– Мы можем рассмотреть ваши предложения, Арсений Львович, на этот счет, – добавила она.
– Прекрасно, Римма Леонидовна! Разрешите еще преподнести вам лично от меня скромный подарок…
– Мы же не на новогодней елке, Арсений Львович, – парировала Римма Леонидовна.
– Поймите меня правильно… Это – знак моей безумной и безнадежной любви к вам, – продолжал Арсений Львович, нежно беря ее руку и легко надевая на пальчик удивительно оригинальное кольцо с бриллиантом в полтора карата.
– Это уж ни к чему, – заулыбалась Римма Леонидовна, – Откуда вы узнали мой размер, Арсений Львович?
– Ну, эта тайна не самая сложная… Главное – завладеть вашим вниманием, несравненная Римма Леонидовна.
Кольцо явно пришлось по вкусу и даже подходило к нежному перламутровому маникюру. Римма Леонидовна не смогла отказать Арсению Львовичу в проявлении, как он сказал, маленькой своей слабости.
Договор подписали быстро во время ужина в одном из местных ресторанов, окна которого выходили на Енисей. Здесь в своем разливе он напоминал безбрежное море. Огни города томно отражались на воде. Нежная вечерняя прохлада растворяла тепло приближающегося знойного лета. Ярко выделялся широкий и величественный железнодорожный мост через реку.
Настроение у принимавших участие в переговорах было прекрасное.
Всеволод, обрадованный быстрым согласованием и подписанием договора, даже не заметил внесенных изменений со стороны контрагента, и Римма Леонидовна не стала специально обращать его внимание на это. Она подчеркнуто относилась к нему как своему равному помощнику и даже заставила завизировать каждый лист договора. В то же время в неформальном подчеркнуто демократичном общении с ним Римма Леонидовна вела себя как королева с любимым пажом.
Сразу после подписания, Всеволод заворожено смотрел на нее:
– Вы так многому меня научили, дорогая Римма Ле…
– Можно без отчества, – ласково перебила она.
– Одно то, что я нахожусь с вами рядом… меня очень воодушевляет…
– Так, поподробнее о душе.
– Я все время… думаю о вас!
– Но вы же на работе, Всеволод! Подумайте о своей жене.
– Я не могу ни о чем больше сейчас думать.
– Это плохо, что вы не понимаете.
– Что я не понимаю?
– Мужчина изменяет только одним органом, а в душе всегда остается холодным, я-то знаю.
– Я готов отдать сейчас и душу!
– Я же женщина, а не Мефистофель! – улыбнулась Римма.
– Какая разница, женщина или мужчина.
– Нет, женщина глубоко отличается в этом вопросе.
– Чем? – удивился Всеволод.
– Женщина, когда принимает мужчину, она меняет весь свой окружающий мир.
– Не понял.
– Опять плохо, Всеволод Петрович, – она опустила глаза.
Всеволод сразу почувствовал тоску.
После ужина поехали в гостиницу. Арсений Львович вызвался провожать.
Всеволод загорелся побыть с ней наедине и по поведению начальницы почувствовал, что может добиться успеха. Правда, при этом Арсений Львович продолжал имитировать подобное рвение.
Римма вела себя раскованно, но в номер не пустила ни того, ни другого.
