— Вот именно, яйца! — словно подслушав подсказку, обрадовано подхватывает директор, и заканчивает вновь сурово и для всех. — Так что, работать, работать и работать! За производственный план шкуру со всех начальников цехов буду снимать. — Хмыкая, поправляется. — В смысле, стружку. — Это уже в адрес ответственного за сдачу металлолома. — Всем понятно?
«Да». — Вяло доносится из динамиков. «Понятно, Валерий Николаевич». «Ясно…» «Бусделано!»
— Вот и хорошо! Совещание закончено. Всем работать! Плановик, зайди ко мне!
То ли коллективная игра это такая, то ли работа в этом заключается… Пожалуй, всё вместе.
Знаем, как «бьются» на предприятиях за количество и качество продукции — никакая Госприёмка не помогает; как составляются отчёты; как проходит борьба с пьянством и прогулами; как проходит политучёба; ДНД; как загоняются люди на майские и ноябрьские демонстрации, как проходят совещания передового рабочего актива — это всё смех и смертная тоска. Надоели бесконечные и сплошные приписки и враньё, враньё и приписки. Ну, сколько можно?!
Всё-всё нужно менять! Всё нужно срочно менять. Обязательно.
Только бы мы — демократы, победили, только бы отменили шестую статью…
От предчувствия возможных перемен захватывает дух. От ожидания возможного счастья кружится голова. Очень хочется надеяться, очень хочется свободной, полноценной, полнокровной жизни. Для своих детей, для себя, для страны. Да-да, и для страны — она же моя, наша. Просто тогда она будет другой! Такой, какой я действительно смогу гордиться. Только бы мы победили… Только бы скорее уж.
На экране телевизора депутат, сухонький, нескладный, какой-то Сахаров. Говорят, академик. Просит добавить ему время для выступления. Ишь ты, хоть и академик тебе, а наш человек, если демократ. Молодец, академик, говори — что там у тебя?.. Как его сказали зовут — Сахаров? Сахаров… Сахаров… Какой, такой Сахаров? Что-то знакомое… Стоп! Неужели, это тот самый Сахаров, которого мы когда-то, всем своим заводским рабочим коллективом заклеймили всенародным позором. Он ведь, — а нам об этом на экстренном заводском собрании говорили по бумажке какие-то незнакомые партийные работники, откуда-то «сверху», и наши передовые рабочие тоже, по одному от каждого цеха, — врагом страны оказался, понимаете, товарищи? Физик, ядерщик… Обучили! воспитали! выкормили!.. Герой Соцтруда даже, лауреат Государственных премий, а, на самом деле, оказалось, предатель своего народа! Сволочь!.. Правда, какие именно секреты он выдал — тем самым заклятым империалистам, нам не сказали, но это и не важно. Главное, что предатель. Его даже жена (баба!), кричали с трибуны, туфлей колотит… Представляете — туфлей, и по голове?! Это — вообще!! Как рассерженный улей гудело собрание справедливым народным гневом. Если уж и баба его колотит (у нас-то, на заводе, попробовала бы хоть одна, ага!), совсем, значит, не мужик. «Вон его из нашей страны! Позор предателю! Во-он, его из нашей коллектива! Вон из государства!»
Как всегда голосовали единогласно.
Очень возмущены были его предательством, очень…
А он, вот оказывается уже где — на трибуне стоит. Он — демократ! За нас, значит, за народ! К тому же, за отмену шестой статьи вроде. Вот это да! Понимает! Молодец, значит, академик, наш, оказывается, человек! Мужик!
Ни черта не понять в этой стране. Всё шиворот-навыворот.
— Как, вы, товарищи делегаты, смотрите, дадим дополнительное время товарищу Сахарову? — риторически вопрошает Горбачёв из Президиума зала заседаний Кремлёвского дворца съездов. — Нет?
— Не дава-ать ему время!.. Не дава-ать!.. Не-ет! — кричит и топает ногами зал.
— Увы! — театрально поджав губы, беспомощно разводит руками Генеральный секретарь Горбачев, как бы говоря, извините, товарищ Сахаров, видите же, не я, народ так решил. А сам преданно смотрит в зал, оценили там, нет? Вот вам, товарищи, демонстрирую наглядный пример настоящей демократии. Видите?
Зал гневно беснуется на Сахарова, топает ногами.
* * *
Весна на Дальнем Востоке — время сильных и резких ветров. Они зябки и неприятны, хотя несут мощное и радостное ощущение быстро приближающегося тепла. Предвестники активной весенней капели, плотного, в начале, движения льда на Амуре, широких и мутных затем ручьёв с городских уличных склонов к амурскому, уссурийскому бульварам, и другим разного уровня складкам рельефа городской и сельской местности. Весенние ветры — предвестники очищения земли, освобождения от скучной зимней одежды. Время яркой молодой зелени. Она, едва пробившись, уже тянется вверх, к согревающим лучам жаркого солнца. Маленькие и редкие ещё, на фоне белёсой, грязно-коричневой земли, зелёные их коврики, своим ярким и нежным цветом уже радуют человеческий глаз, уже волнуют… Это добрый знак, это… Весна!..
