— Галочка Григорьевна, так они же все старые! — удивлялась Алла Сергеевна, как на таких можно учиться. — Я же помню!
— Так других-то вообще нету, ещё и в таком количестве. А по одному-то человеку как учить? Да и доценты сказали, ничего страшного, принцип везде один. Так вот, я и говорю, договорился он с арендой, потом нашёл хороших преподавателей в институте Народного хозяйства, на кафедре программирования и вычислительной техники. Два доцента и согласились — муж с женой. И всё! А, ну да… Дали ещё объявление в газету перед этим. Это конечно, и… Слушай, как начали люди звонить-трезвонить! — улыбается Галина Григорьевна. — Я-то думала вообще никто не позвонит. Ага! А тут, такое началось… Звонят и звонят, звонят и звонят… Их-то, предпринимателей, почти всё время на месте нету, так я за них и отвечала в основном, я и объясняла… Они мне на бумажке всё об этих курсах написали, а я и… Да! Смех один, Аля!.. Тех желающих когда я записывала, когда они сами. Потом студенты ещё и деньги понесли, слушатели-то эти, Аля, представляешь! О-о-о… Мелкие деньги, да так много получилось! Я их в стол складываю, бумажки эти, сейфа-то ещё у них нету, не купили ещё, кстати, должны счёт завтра принести, я и настояла. Короче, Аля, деньги складываю в стол, а сама боюсь, трясусь вся, вдруг, думаю, грабители какие налетят, ага! С кассой-то я давно не работала. Дрожу сижу, спасу нет! А сама, как тот кассир Вотруба, считаю, квитанции выписываю, в журнал заношу. Прямо конвейер какой.
— Ну, навар-то ничего хоть у них получился? Стоило огород-то городить?
— Стоило-стоило, конечно, стоило. Разница — они её «дельтой» по-современному называют, получилась хорошей.
— И сколько там?
— Ну, сколько-нисколько, Аля, а коммерческая тайна это. Я ведь и подписку у них дала о неразглашении коммерческой информации… Да, настоящую!.. Представляешь, куда я попала? Строго, как в органах!
— Ой, Галочка Георгиевна, а мне ты сейчас что рассказываешь, не коммерческую ли тайну?
— Я?! А и верно… — всплеснула руками Галина Георгиевна, и женщины весело расхохотались. — Ой, обмишулилась я на старости лет, — вытирая слёзы, хохочет главный бухгалтер, — прямо под шпионскую статью. Всё, Алька, упекут теперь меня твои коммерсанты-предприниматели за болтливый мой язык лет на сто, не меньше. Ты уж меня, Аля, не выдавай, ладно. Я ж по дружески, свои ведь, а!
— Да я что… конечно, не выдам, — обнимая подругу, смеётся Алла Сергеевна. — А то и меня ещё за соучастие привлекут… Они же ушлые сейчас, законы ох, как изучают.
— Ага! Изучают. Да… — отсмеявшись, закончила рассказ Галина Георгиевна. — Потом разбивали слушателей на группы, согласовывали дни, время, ну и всё такое прочее… И всё у них получилось. Нет, молодцы-молодцы, это точно! Главное, не скучно с ними. Не как у нас в Госбанке. Ага.
— Ну, я ж тебе говорила. Я ж зря не посоветую.
— Да, спасибо, тебе, Аля. Может и наладится ещё всё… Сейчас, представляешь, у самих никакого штатного расписания, а будут брать юриста. Юристку какую-то. Тоже с Нархоза. С кафедры…
— Ты смотри, правильно ставят дело.
— И я говорю. Только я тот компьютер не освою, не осилю. Поздно мне уже.
— Да ты что, Галочка Григорьевна, там же всё просто.
— Какой просто! Это ж не письмо написать или факс какой… Ты-то сама, можешь?
— Ну, я! Я… отчёты если просмотреть… А что? Да и зачем мне, у меня же штат! А надо будет, всё освою.
— Ну вот, а я нет. Так что, Аля, хоть и жалко ребят бросать, а… придётся потом искать другую работу.
* * *
Вместе с приходом весны, волна предпринимательства огромным половодьем разлилась в людской среде, вошла, затопила все сферы жизни и города, и всего края. Впереди перестроечного движения были самые активные люди. Они, в большинстве, побросав даже свои трудовые книжки на прежних госпредприятиях, как пережиток прошлой системы, бросились создавать кто маленькие — семейные предприятия, кто объединившись с себе подобными товарищами, в большие, укрупнённые.
Руководители среднего и низшего звена старой партийно-административной системы были в панике. Не приученные к принятию самостоятельных решений, тем более что-либо новое создавать, были в шоке, не могли оправиться от удара, не представляли, что делать, как жить дальше. Управленческой власти у них в руках уже не было, рабочих в производственных коллективах тоже, ни планов тебе, ни руководящих директив… Свои должности, в большинстве, пришлось уступить если не своим замам, то уж замам своих замов это точно. Кто не смог явочным порядком доказать своим коллективам что он, директор, на их стороне, на стороне демократов, и не стал говорить их языком, тем пришлось уйти в тень. Как с сарказмом шутили — в подполье. Таких «подпольщиков» оказалось много.
