— Они? — Значит, этот Чип был не один. — Сколько же их тогда…
— Разве это важно?
— Я хотела бы…
Он обернулся к ней:
— Разве ты не слышала, что я сказал? Я не боролся. Вместо этого я плакал. Они связали мне руки, и я просто делал то, что они велели. Как жалкий трус…
Делия прижала руку ко рту, чтобы не закричать. Слезы навернулись у нее на глаза.
— Тебе было всего пятнадцать, и ты был один! Вряд ли подросток смог бы…
— Не говори мне этого! — прошипел Саймон. — Я просто сдался без боя. И если это не говорит тебе о том, какой я человек, тогда не знаю, что сможет тебя убедить — я трус! — Саймон провел рукой по мокрым волосам.
Сколько раз она смотрела на это сильное лицо и чувствовала, как сердце ее замирает? Сегодня вечером Делия увидела другого человека. Того, кто был уязвим, у которого были свои слабости. И теперь ее сердце защемило, как никогда раньше. Ее чувство к нему изменилось, стало гораздо более сильным и глубоким.
Медленно Делия подошла к нему и, не говоря ни слова, обняла. Он весь напрягся и схватил ее за плечи, чтобы оттолкнуть, но Делия не отступила.
— Мне очень жаль, — прошептала она ему на ухо. — Мне так жаль…
Она услышала прерывистое дыхание Саймона, почувствовала его дрожь. Он притянул Делию еще ближе к себе, уткнувшись лицом в ее шею. Делия запустила пальцы в его волосы и покрыла висок нежными поцелуями. От одной мысли о несправедливости, которую пришлось пережить Саймону в детстве, она почувствовала, как на глаза ей снова навернулись слезы. Чтобы не плакать, Делия опустила веки.
Наконец дыхание его немного успокоилось. Он ослабил хватку и стал нежно гладить рукой по ее спине. Медленно Делия начала осознавать и кое-что другое. Например, он прижимается к ней своим влажным, таким красивым телом… Не осознавая, что делает, Делия со стоном напрягла мышцы бедер.
Когда она открыла глаза, то увидела, что Саймон смотрит на нее сверху вниз горящими от желания глазами. Его руки медленно ласкали ее бедра, поднимаясь выше по животу, затем к груди, пока наконец не остановились на шее. Он будто бы ждал от Делии разрешения, и она приоткрыла губы в ожидании. Его поцелуй оказался настойчивым. Делия сжала руками его плечи. Четыре года она так мечтала об этом, и теперь каждая клеточка ее тела отвечала на его ласки. Саймон продолжал целовать ее. Когда они наконец оторвались друг от друга, их дыхание заглушило все остальные звуки.
— Делия, — страстно выдохнул он, — я хочу…
— Да, — ответила она, не дослушав его. Они оба этого желали. — Да.
— Очень жаль, что с твоей матерью приключилось такое, — произнес Саймон чуть позже, сидя в большом уютном кресле и любуясь видневшимся вдали океаном.
Делия, свернувшаяся комочком на его коленях, произнесла:
— И мне тоже. — Сколько раз она произносила эти слова? — Моя мама всегда говорила, что отец был ее недостающим пазлом, некой второй, очень важной половинкой.
— Ее чем?..
Она повернула голову к нему и не удержалась, чтобы еще раз не поцеловать.
— Недостающим пазлом, самым важным элементом. Это как будто у тебя есть все кусочки картинки, но не хватает лишь одного, чтобы она была полной, завершенной. Отец был для нее как раз таким элементом.
— Теперь понял.
— В любом случае, — продолжила Делия, опустив голову к нему на плечо, — я думаю, его смерть оставила в ее сердце слишком огромную рану, которая теперь никогда не затянется.
Грудь Саймона пронзила острая боль. Делии пришлось вынести все это в таком юном возрасте! На протяжении четырех лет он видел в Делии лишь компетентного и надежного работника. Теперь он знал, откуда исходила ее надежность и уверенность в себе. Ей просто пришлось с самого детства стать такой. А сколько в ней было сокрыто страсти, о которой он раньше и вовсе не подозревал! Оставалось только надеяться, что ее мать ценит и гордится такой сильной дочерью.
— Но ведь ей сейчас уже лучше, не так ли? — спросил Саймон.
— Лучше. Не на все сто процентов, конечно, но лучше, — произнесла Делия, тихо зевая и еще теснее прижимаясь к нему. — Хотя мне кажется, когда теряешь навсегда свою половинку, то уже никогда не сможешь полностью оправиться после такой потери.
