- Женька! - окликнул Санька паренька. - Идем!
На хоккейном поле было пустынно. Легкий сухой снег слегка припорошил лед, и от коньков оставались четкие бороздки.
- Одевайся! - скомандовал Санька и протянул Женьке все свое спортивное снаряжение.
Санька разговаривал сухо, отрывисто, с какой-то непонятной ему самому злобинкой, но Женька безропотно выполнял его распоряжения. И через несколько минут он уже в шлеме, в перчатках, в щитках, с огромной клюшкой в руке стоял на том месте, где обычно до злосчастного дня стоял сам Санька. Сейчас Санька ревностно осматривал своего маленького преемника, и ему казалось, что у того все не так: и стойка неверная, и клюшку держит как палку.
Подними голову! Или боишься шайбы?!
- Не боюсь. Бей!
Он еще не боится? Санька рассердился и поднял клюшку. Но ударил не со всей силой, чуть сдерживая свой замах. Шайба наткнулась на нос конька и откатилась в сторону, кружась на льду маленьким волчком.
- Молодец, - сказал Санька, хотя новый вратарь был тут ни при чем, шайба случайно наткнулась на конек. - Молодец! Внимательно следи за моей клюшкой.
И снова последовал удар. На этот раз посильней. Вратарь долго искал глазами шайбу, а она притаилась в сетке ворот, как пойманный карась.
- Пропустил! - вздохнул Женька.
- Ничего! - покровительственно сказал Санька. - Я тоже сначала пропускал.
Санька остался доволен первым уроком. Хотя новичок часто раздражал его и Саньку подмывало самому надеть коньки - хоть на минутку! - и показать ему, как это делается.
- До завтра! - сказал, вернее, скомандовал Санька.
- До завтра, - отозвался Женька, вытирая со лба пот и возвращая своему тренеру его снаряжение.
В подъезде Санька столкнулся с Филей, защитником дворовой команды.
- Тренируешься? - спросил Филя.
- А как же!
- Один?
- Скоро сыграем, - уклончиво ответил Санька и стал подниматься по лестнице. Он прижимал к себе тяжелые, пахнущие снегом доспехи. От этой приятной тяжести, от зимнего запаха Саньке казалось, что он сам только что стоял на льду на коньках, с клюшкой.
Теперь ему не терпелось дождаться следующего утра, чтобы выйти во двор, где у подъезда, как на часах, будет стоять Женька, нетерпеливо постукивая коньками.
- Пошли!
И начиналась тайная тренировка: удары, броски, снова удары.
И надо было случиться, чтобы однажды Санька ударил по шайбе, а Женька растерялся и не сумел увернуться. Шайба оставила на лбу ссадину. Новый вратарь заплакал.
- Не плачь, Женька, - утешал его Санька, прижимая к рассеченному лбу горсть снега. - Бывает и такое.
Санька посмотрел на снег, зажатый в руке, - в нем, как искра, теплилась капелька крови. Санька сильнее сжал пальцы, чтобы погасить эту искру, и набрал свежего снега.
Женька вырывался и ревел:
- Не буду больше играть... Ну его, хоккей...
- Ты же обещал. Дал слово... Хочешь, я куплю тебе мороженого?
- Не надо мне твоего мороженого!
- Да не реви ты! Не реви, а то стукну...
Ни уговоры, ни угрозы - ничего не действовало. Женька уходил с поля, бросая на лед вратарские перчатки, шлем, щитки. Санька молча шел за ним и подбирал брошенное снаряжение.
На другой день Санька, как обычно, поднялся очень рано и вышел во двор. Женьки не было. Санька, прихрамывая, бегал по пустому двору, свистел под Женькиными окнами. Женька так и не пришел.
Не пришел он ни на второй день, ни на третий...
А Санька каждое утро выходил во двор. На четвертый день Женька пришел. На лбу у него был здоровый синяк.
- Пошли! - как ни в чем не бывало скомандовал Санька и зашагал к хоккейному полю.
И снова в ранний час, когда дворовые хоккеисты еще досматривали сны, на катке звучали щелчки, слышался Санькин голос:
- Следи за моей рукой... Смелее выходи на шайбу... Крепче держи клюшку...
Надвигался ответственный матч. На этот раз противником хоккеистов дома с аркой была команда, которая на другом конце города славилась как непобедимая. Ребята готовились к бою. Они верили, что Санька Красавин встанет в ворота.
Как-то сам собой разнесся слух, что впервые после болезни на лед выйдет Санька Красавин. Эта весть облетела все близлежащие улицы.
