У него было немало способов развивать у нас скорость реакции. Например, он нередко натягивал веревку и перебрасывал через нее кусок материи (она достигала земли или пола). Мы становились по одну сторону этой стены, он – по другую. Идзковский низом бил мяч (куда, мы не видели), а вратарям приходилось ловить его, когда он вылетал из-под материи. В другой раз эту «конструкцию» заменяли легкоатлетические барьеры. Нам предлагалось прыгать через них и при этом ловить мяч, пущенный откуда-то сбоку.
Случалось, что Антон Леонардович после тренировки подолгу растирал ушибленные места. Бывало это в тех случаях, когда он нам умышленно мешал принимать навесные мячи. Он мешал нам и требовал, чтобы мы его не щадили, чтобы брали мячи в любом случае. Сперва, естественно, мы стеснялись отталкивать старого тренера. Но он кричал на нас и буквально умолял:
– Вы не жалейте меня, делайте все, что нужно, лишь бы мяч был взят.
Ну что ж, пришлось вступать с ним в силовую борьбу. И он терпеливо сносил все ее неудобства.
Любил он и такое упражнение. Повернув вратаря лицом к стене, он занимал место где-то сзади и бил мяч. По его сигналу надо было молниеносно повернуться и отразить удар. Если нам не удавалось схватить мяч, и он отскакивал, Идзковский требовал, чтобы был совершен еще один бросок, и опасность ликвидирована. Ну, а что делать, если мяч все-таки нельзя поймать?
– Что хочешь, то и делай, – сердито говорил тренер. – Дотянись до него хоть пальцем, хоть ногтем, но дотянись. Кто знает, может быть, тебе именно так придется когда-нибудь немного изменить полет мяча, и твои ворота окажутся вне опасности.
Этот принцип (отрази чем угодно, дотянись любой ценой) он заметил в игре английского вратаря команды «Тоттенхем Хотспур», когда британцы выступали на нашем стадионе.
После игры Антон Леонардович сказал мне:
– Обратил внимание на их вратаря? То-то же. Это и есть моя точка зрения. Он играл так, как я всегда требовал от вас. И, видишь, пропустил лишь один мяч, а казалось, пропустит штук пять, не меньше. Кто скажет, где проходит граница между талантом и старательностью! И что в конечном счете важнее?
В воротах он тоже приучал нас стоять «по-своему». Я имею в виду опять-таки тренировки. Как и Хомич, он был сторонником непродолжительной, но очень интенсивной работы – до ломоты в костях. Такое напряжение он чередовал с кратковременным отдыхом, но ни на секунду не позволял нам расслабляться в воротах. Затем, к концу тренировки, начиналось соревнование. Суть его заключалась в том, что нападающие нам били «на полном серьезе», мы же старались брать все. И только пропустив три мяча подряд, вратарь терял право на свое место и уступал его другому. Таким образом мы втягивались в игру, суть которой заключалась в том, чтобы продержаться в воротах как можно дольше. Победитель награждался похвалой тренера. А ею мы весьма дорожили.
Идзковский приучил нас отжиматься на кончиках пальцев рук, как это делают волейболисты, отражать удары только ногами и т. д.
В процессе работы он был сосредоточен и даже суров. Его резкий высокий голос звучал так, что был слышен в противоположном конце стадиона. Но зато как преображался наш опекун, когда дело приближалось к матчу! Он уводил нас в лес или на реку, иногда мы вместе ловили рыбу, читали забавную книгу. Словно нянька, он всячески старался отвлечь нас от беспокойных мыслей.
В раздевалке Антон Леонардович любил постоять рядом с играющим в тот день вратарем, погладить его по затылку и пошептать на ухо что-нибудь ласковое, бодрое. Потом следил, чтобы мы еще в раздевалке хорошенько размялись, бросал нам мяч, которым предстояло играть, дабы мы могли привыкнуть к нему. А спустя несколько минут, когда команда выходила на разминку, он становился за воротами и следил за тем, чтобы вратарь поймал по всем правилам два-три трудных мяча.
До сих пор я пользуюсь тем, к чему он приучил нас еще в пору начала совместной работы. Каждую разминку я завершаю точным приемом последнего мяча. Этим как будто ставится последняя точка в подготовке к матчу, и очень важно, чтобы эта точка была полновесна. Она оставит в вас приятное ощущение полноты спортивной формы. Вы покинете ворота, чтобы тут же выйти на игру в состоянии удовлетворенности от сознания, что мяч взят «классически». Не важно, будет он пробит сильно или слабо. Важно хорошо взять его. Не знаю, может быть, здесь таится какой-то психологический фокус, Но мне почему-то это очень пришлось по душе, и так я поступаю по сей день.
