Узкие короткие улочки сменяли друга друга. И вдруг я остановился, поглядев на постройку в два этажа с железным ограждением. Как же оно там называлось? Матрица подсказала нужное слово – забор. Более того, я знал, что в традициях смертных этого мира необходимо сначала заявить о себе хозяевам – постучать, позвонить. Но время работало против меня. Поэтому правилами хорошего тона пришлось пренебречь.
Я легко перемахнул через забор и приземлился во дворе. Рванул к двери, но она открылась раньше. На пороге появился неказистый, идеально вписывающийся в окружающую разруху рыжеволосый Ищущий. Пока я думал, как правильно начать разговор, он лишь махнул рукой, приглашая нас внутрь. Противиться даже желания не было.
В доме никто не жил. Давно. А может быть и никогда. Я окинул взглядом голые стены, скудную мебель и смертных, с явным любопытством глядящих на нас. От общей толпы отделился полноватый Ищущий и, раскинув руки, точно старый знакомый, шагнул вперед. Вот только обратился он не ко мне. Хотя по эманациям, явно испытывал и страх, и уважение.
– Рис.
– Магистр Оливерио, – отстранилась от моей груди девушка, давая понять, что ее надо поставить на пол. Я легко подчинился.
– Ты теперь хорул, – уважение, которое адресовалось мне, распространилось и на спутницу.
– Нам нужна помощь, – коротко сказал я.
Мысли путались. Я понял, что все же как-то связан с этой Ищущей. Как иначе мне пришло в голову привести ее сюда, в место, где ее знают? Удивительно другое, почему она не подсказала мне решение сама? Ну да это не предмет нынешних обсуждений.
Скорее всего, я знал магистра. Когда-то. Непонятно, правда, в каких отношениях мы были. Но вот с Рис у них нечто вроде взаимного приятельства. Я пощупал эманацию, исходящую от девушки. Тут было много всего, конечно. Но суть правильная.
– Я Оливерио, магистр Ордена Видящих, – представился смертный.
Что-то знакомое мелькнуло в матрице, но ясности не принесло. Надо было больше времени проводить в библиотеке. С другой стороны, миров так много, что все не изучишь. Видящий и Видящий. Пусть будет так.
– Я способен проследить будущее. Но лишь связанное с моей скромной персоной и на незначительном временном промежутке, – продолжал магистр. – Поэтому нашу встречу мне удалось предвидеть. Правда, многое до сих пор неясно. Но я знал, что сюда прибудет Вратарь и моя старая знакомая просить о помощи. Военной. Поэтому я собрал остатки нашего Ордена.
Я с сомнением оглядел Ищущих. Не больше трех десятков. Невелик у них, стало быть, Орден. Рис оказалась, судя по всему, того же мнения.
– Это все, что остались?
– После предательства Артана, исхода твоего друга, закрытия большей части обителей Отстойника Вратарями, – он бросил на меня короткий взгляд, – все тяжелее удержать людей. Ходят слухи…
– И не только слухи, – оборвал его я. – Буду говорить коротко и по делу. За нами по пятам идут Вратари. Точнее, бывшие Вратари. И они хотят убить ее. Если это получится, то даже ваши жизни ничего не будут стоить совсем скоро.
– Вратари? – послышался голос из толпы.
Я почувствовал эманацию говорившего. Не страх – животный ужас. Ищущие будто проснулись. Ага, значит, самого главного этот магистр не увидел или попросту не сказал своим товарищам.
– Мы на это не подписывались, Оливерио. Драться против Вратарей!
– Это отступники! – возразил я
Сейчас я был очень похож на Ворчуна. Именно так он говорил о моих приятелях из Ченка, когда Добряк предлагал заполнить Братьев пылью. Однако смертные не собирались разбираться в наших разборках. Для них Вратари были Вратарями. Совершенным созданиями, которых невозможно уничтожить. Тот случай, когда репутация сработала против меня.
Дальнейшие уговоры не дали положительного результата. Только я собрался привести хоть какие-то аргументы, приводить их было почти некому. Большая часть Видящих, не сговариваясь, бросилась к выходу. Чуть меня, здоровенного Вратаря, наружу не вынесли.
Подытоживая – как дипломат я полный ноль. Зато выяснили, сколько у нас имеется настоящих, верных бойцов. Девять единиц. Плюс Оливерио, Рис и я. Печаль.
– Мы… – начал магистр, но его прервал такой силы взрыв, что с потолка посыпалась мелкая крошка. А следом раздался леденящий душу вопль.
