– Да уж. Но пока мы не в городе, учись терпеть.
Спустя еще четверть часа лейтенант кивнул своему товарищу:
– Ладно. Теперь к ферме, только тихо, поищем съестного… А если что – оттуда к лесу ближе.
Поднявшись с земли, Ту Хокс неторопливо зашагал вперед, придерживая за плечо неугомонного О’Брайена. Ирландец упорно пытался перейти на бег.
– Не спеши, парень, некуда нам спешить. Идем спокойно – значит имеем полное право разгуливать тут. Тогда хоть и увидят, внимания не обратят. А вот если побежим, любой заподозрит, что тут что-то неладно.
Перепрыгнув через заполненную водой канаву, отделявшую стерню от дороги, они ступили на утрамбованную землю. Недавний дождь прибил пыль, в выбоинах поблескивали подсыхающие лужицы. Приглядевшись, Ту Хокс различил множество отпечатков коровьих и овечьих копыт, перечеркнутых широкими росчерками колес проезжавших недавно машин.
– И ни единого следа подковы… – пробормотал лейтенант.
– Ну и что? – отозвался ирландец.
– Да так, ничего, – отмахнулся Ту Хокс, берясь за щеколду калитки и отмечая про себя, что и засов, и непривычной формы петли выструганы из дерева.
Просторный двор был пуст, за исключением нескольких уныло щипавших пожухлую траву курдючных овец, которые сонно подняли головы и медленно потрусили к сараю, где умиротворенно квохтали куры да изредка фыркало какое-то животное. Дом под островерхой соломенной крышей, выстроенный латинской буквой «L» из потемневших грубо обструганных бревен с замазанными глиной щелями, оказался неожиданно большим. Почти усадьба, и уж никак не крестьянская изба: три комнаты, не меньше, а возможно, и больше… Удивила Ту Хокса дверь – прочная, потемневшая, с грубо намалеванной на ней головой орла. Над орлом был изображен глаз, а еще выше – черный косой крест.
Откинув деревянный крюк, Ту Хокс шагнул было через порог – и замер: из-за угла дома появилась женщина. Испуганно вскрикнув, она остановилась как вкопанная, ее смуглое лицо побледнело.
Кляня в душе собственную леность на инструктажах и лихорадочно припоминая слова, Ту Хокс выдавил улыбку, а вместе с ней – приветственную фразу по-румынски.
Женщина изумленно нахмурила брови, но все же сделала пару шагов вперед, произнеся несколько гортанных слов на совершенно неизвестном языке. Лицо у нее было открытое, добродушное, длинные черные волосы заплетены в косы и щедро политы каким-то маслом; на шее – ожерелье из красных и белых ракушек; одета в старую синюю кофту и широкую бордовую юбку до щиколоток; ноги – босые, перепачканные птичьим пометом… «Несомненно, здешняя хуторянка, – с облегчением убедился Ту Хокс, – и, кажется, с ней можно договориться».
Попытка заговорить по-немецки была не более удачной. Когда в конце концов Ту Хокс, признавая поражение, развел руками, женщина медленно, с трудом произнесла какую-то фразу на другом, явно чужом для нее языке.
Ту Хокс вновь пожал плечами – и настороженность в глубине женских глаз моментально исчезла. Она улыбнулась и снова быстро заговорила. Нечто знакомое почудилось Ту Хоксу в ее речи: вслушиваясь, он словно бы узнавал те или иные слова. Почти узнавал…
– А если жестами? – вмешался О’Брайен и ткнул себя в грудь: – Я…
Но женщина, глядя куда-то мимо него, вдруг взволнованно протянула руку в сторону дороги. Летчики обернулись: там, блестя металлом под яркими лучами солнца, ехала машина…
– Сматываемся, командир! – энергично кивая на спасительную сень леса, заключил ирландец.
– Поздновато, пожалуй. – Ту Хокс мысленно прикинул расстояние от опушки до фермы. – Уже не успеть. Ну что ж… – Он не договорил, женщина решила за него. Крепко ухватив Ту Хокса за локоть, она потянула его за угол, другой рукой маня за собою ирландца. Намерения ее были вполне очевидны: по каким-то причинам хозяйка превратилась в их сообщницу и хотела спрятать американцев от тех, кто приближался в сверкающей металлом машине.
Ту Хокс счел за благо подчиниться. Запоздалое бегство к лесу могло плохо кончиться.
Обогнув дом, нежданная проводница взбежала на заднее крыльцо, вновь призывно махнув рукой. Спеша за ней через кухню, Ту Хокс успел заметить сложенный из камня очаг, ярко тлеющие угли и большой чугунный котел на треноге. Женщина откинула крышку узкого люка и решительным движением указала вниз. Подпол в чужом доме вполне мог оказаться ловушкой, но выбирать не приходилось. Кивнув О’Брайену, Ту Хокс пропустил стрелка вперед и сам неловко спустился по перекладинам узкой лесенки. Люк захлопнулся – и наступила тьма.
