К чести Ильи, ему почти удалось меня убедить. Даже, невзирая на полный скептицизм, я не смог отрицать, что на одном из белых камней, устилающих площадь возле скалы, действительно отпечатался след человеческой ступни. Столь же трудно было отрицать, что на полуфабрикате статуи, которая почему-то, если верить словам друга, не была поднята на вершину, сохранились следы опалубки. В свое время мне довелось поработать на стройке, и я знал, как выглядит застывший бетон, когда с него снимают деревянную форму. Пришлось согласиться и с тем, что некоторые изваяния похожи на рукотворные.
Со мной был фотоаппарат, и я отщелкал на Монастырище всю пленку. Когда ее проявил, меня ожидало глубокое потрясение.
Во-первых, получилось всего два кадра: общий вид и крупный план одного из камней. Почему не вышли остальные снимки — непонятно. Никакой видимой причины тому не было. Тем более что получившиеся кадры располагались не подряд. Один — в начале пленки, второй — где-то посредине. Еще больше я удивился, когда отпечатал фотографии. На отснятом камне виднелись четкие очертания вырубленного на нем человеческого лица. Странно, что я не запомнил этот камень и, находясь вблизи ничего подобного не заметил.
Снимки послужили прекрасной иллюстрацией для материала, который я подал, как сенсацию: сравнил Монастырище с египетскими пирамидами и пирамидами майя и почти дословно повторил самые невероятные теории Ильи.
После выхода статьи со мной начало твориться неладное. Монастырище снилось каждую ночь. То оно раскрывало предо мной тайники, наполненные несметными сокровищами, то выступало в роли маяка для инопланетных летающих тарелок, то вообще несусветный бред…
Я потерял покой и вскоре пришел к выводу, что кошмары не прекратятся, пока я снова не побываю на Монастырище. Мне удалось убедить редактора, что читательский интерес требует продолжения темы, и он с легкостью предоставил новую командировку.
Правда, по поводу читательского интереса, получалось нечто непонятное. Материал заинтересовал обыденных читателей, тогда как ученые мужи хранили упорное молчание. Я же рассчитывал на обратный эффект, ожидал гневных разоблачительных откликов. Но…
Побывав снова на Монастырище, я отщелкал кодаковскую пленку. С трудом разыскав поразивший меня на снимке камень, я понял, что иногда на фотографии можно увидеть гораздо больше, чем, находясь рядом с объектом. Линии, которые на снимке выглядели четкими и рельефными, на самом граните едва просматривались и их невозможно было заметить, если не искать специально.
Дома я убедился, что на этот раз ни один кадр не пропал. Вот только, когда пришло время забирать готовые снимки, выяснилось, что лохи из "Кодака" потеряли пленку. Не стану рассказывать, скольких нервов стоили разборки с ними. Отыскать пропажу так и не удалось. Мне возвратили новую пленку, возместили затраты на бензин и я остался, как говорят, при своих интересах.
После этого случая я начал всерьез задумываться о мистическом влиянии Монастырища.
В следующий раз я побывал там лишь полгода спустя. По дороге на "Таврии" заклинило тормозные колодки, и я полдня проторчал на трассе, тщетно пытаясь устранить поломку, пока не додумался просто-напросто постучать молотком по дискам. Помню, мелькнула мысль, что Монастырище не желает пускать к себе, и я даже подумывал вернуться, но упрямство возобладало. К счастью, постигшая неприятность была единственной.
На этот раз я отснял две пленки, и с ними в дальнейшем ничего не случилось. Вот только снимки получились размытыми и нечеткими. Различить детали мешал камуфляж изо мха, и я понял, что камни лучше снимать на черно-белую пленку. И желательно в разное время суток под разными углами, с использованием светофильтров.
Работа для профессионала. Не с моими талантами…
Впоследствии я неоднократно посещал Монастырище. Просто так. Не по работе, а по желанию. Оно настойчиво притягивало, манило к себе. Я словно заболел им. И всякий раз со мной случалось нечто необычное. То, заблудившись, я неожиданно оказался у самого подножия скалы, хотя Илья божился, что никакой подъездной дороги к Монастырищу не существует. Однажды взял с собой сослуживца. У него, лишь только прибыли к месту, страшно разболелась голова. Объяснить, что случилось, никто не мог. Разве что Илья рассказал одну из легенд, согласно которой, цыгане боятся этого места и обходят его стороной. Сослуживец сознался, что по отцовской линии у него есть цыганская кровь.
