Никакой предпраздничной суеты в доме Ильи почему-то не наблюдалось.
Обширный двор, вопреки ожидаемому, поражал тоскливо-обыденным спокойствием. Упитанный рыжий кот лениво дремал на скамейке возле калитки, самим своим видом отрицая возможность грядущих перемен, степенные индюки чинно прохаживались в отгороженном "рабицей" закутке, из глубины двора изредка доносилось сонно умиротворяющее похрюкивание.
Совсем не такую картину ожидал я застать накануне переломного в жизни однокурсника дня.
Не случилось ли чего?
Только, ведь это — деревня. О любом мало-мальски значимом происшествии здесь сразу стало бы всем известно. А не прошло и часа с момента моего разговора с Андреем Павловичем, который, поначалу, был искренне уверен, что в эти края я мог пожаловать только на свадьбу к Илье.
Тогда, в чем дело?
В моем представлении, да и по логике вещей, все должно было обстоять совершенно иначе.
По дороге воображение рисовало бурную суматоху последних приготовлений, стук молотков в остов сооружаемого громадного шалаша, кипящие на кострах котлы и множество добровольных помощников, большая часть которых, отлынивая от работы, занималась бы пересудами грядущего действа.
Свадьба в селе — событие выдающееся, и в нем должны быть задействованы все…
Я нажал на клаксон, но на протяжный зов моей старушки никто не обозвался. Лишь кот раздраженно подергал рыжим ухом, да в очередном похрюкивании невидимой свиньи послышались недовольные нотки.
Озадаченный еще больше, я выбрался из автомобиля и направился к калитке. Она жалобно взвизгнула, от чего кот решил окончательно проснуться и, потянувшись, спрыгнул с лавки.
Дальше меня ожидала еще одна странность. На двери веранды я увидел большой навесной замок.
— Нету никого… — раздался за спиной голос.
Я содрогнулся, словно вор, которого застигли на месте преступления. У калитки стояла соседка Ильи, пожилая толстуха лет шестидесяти.
— Вижу, что нет. Куда же все подевались?
— Мария с утра в клубе. Свадьбу там играть будут, вот она и хлопочет. А Илья в райцентр уехал…
Вон оно что…
И как я сам не догадался?
Ведь, кажется, Андрей Павлович что-то говорил насчет того, что две свадьбы вместе справлять будут. А где еще в деревне объединить два таких грандиозных события, как не в клубе?
Делать в клубе мне было нечего, да и желания там появляться — никакого. Поэтому решил прогуляться к райцентру, авось, встречу Илью. Дорога туда одна, разминуться трудно.
А — нет, просто развеюсь, время убью…
Илью я не встретил, а, когда прибыл в райцентр, едва перевалило за полдень.
Я остановился у единственного летнего кафе в центре поселка, и примостился в стандартном пластиковом кресле, прячась от лучей солнца под зонтиком с рекламой "Мальборо". Конечно же, сигарет таких здесь не курят, да и в самом кафе их в помине не было, а потому я, без стеснения, выложил на столик пачку "Примы" и дешевую одноразовую зажигалку.
Долго сомневался, что заказать: коньяк и кофе или пиво. По той причине, что кофе был лишь растворимый, остановил выбор на последнем.
Заказал бутылочку темного "Янтаря" и настроился на долгое ожидание. Слава Богу, такое качество входит в сферу профессиональных навыков журналиста. Праздное просиживание в разного рода забегаловках занимало едва ли не большую часть моего рабочего времени. Для отмазки перед начальством я называл подобное времяпровождение творческим процессом, поиском сюжетов, развитием духовности и еще много чем…
Как говорил один из моих коллег, если творческий человек смотрит в окно, он и тогда работает…
В общем, я настроился окунуться в полный вакуум, и, по возможности, оградить себя от надоедливых мыслей и тревог.
Вот только никак не удавалось. События сегодняшнего утра не желали оставлять меня в покое.
Монастырище…
Сторож…
Андрей Павлович…
Кассеты с надписью, сделанной почерком Татьяны…
Версии выстраивались одна невероятней другой.
Но что такое — невероятное?
Если принимать за реальность происшедшее на Монастырище, тоненькая пленка, разделяющая возможное и невозможное, исчезает напрочь, так само, как и грань, которая позволяет отличить нормального человека от сумасшедшего…
