Высадившись, наши "африканские" дивизии неожиданно оказались на острие боевых действий. Возмущение, уже переходящее в континентальной Франции в открытый пожар, здесь, на Корсике, имеющей древние бунтарские традиции, на тот момент привело к полному исчезновению даже видимости германской оккупационной власти кроме как в нескольких городах, таких как Аяччо, и то в дневное время. Итальянцы на Корсике и соседней Сардинии также склонялись к признанию власти коммунистов - на Сардинии они даже пытались разоружить немецкий гарнизон, 1006ю бригаду (два батальона, артдивизион и рота штурмовых орудий). То, что этого не случилось, целиком и исключительно заслуга двух генералов, Фриндолина фон Зенгера, представителя Кессельринга при штабе Бассо, командующего итальянскими войсками на Сардинии, и итальянского генерала Мальи, в нарушение приказа своего же начальства, с помощью батальона чернорубашечников захватившего город и порт Аяччо с узлом связи, обеспечив как высадку 801й и 999й дивизий, так и прибытие с Сардинии 1006 бригады, во главе с Зенгером, едва успевшим сбежать от итальянского ареста.
Прибытие на Корсику в общей сумме двадцати тысяч хорошо обученных немецких солдат, с бронетехникой и артиллерией, резко изменило ситуацию в пользу Германии. Причем важным оказалось то, что 999я дивизия, это были именно специалисты "малой войны", привычные к действиям в горах. К 1 апреля все итальянские части, отказавшиеся подчиниться германскому командованию, были разоружены, а французские макизары, с частью перебежавших к ним итальянцев, были загнаны в горы Монте-Чинто, и успешно истреблялись. Но, в связи с исключительной угрозой на русском Альпийском фронте, 999я дивизия была отозвана мной во Францию. Из-за чего на Корсике установилось равновесие, немецкие войска контролировали побережье и прибрежные города, партизаны сидели в горах внутри острова - и так продолжалось до заключения мира.
Этих храбрых немецких солдат не было дома, когда решалась судьба Германии. И напрасными оказались все их победы, и пролитая кровь. Ничто, кроме памяти и славы, не напоминает сейчас о тех германских победах в Африке. Но в этом нет вины солдат.
Особенно печальна была судьба 801й дивизии, которая была разоружена французами. Презренные лягушатники, так и не познавшие на этой войне побед, поставили храбрых немецких солдат, как и их командующего генерала фон Бройха, перед выбором - или десять лет службы в Иностранном Легионе, или суд по обвинению в расправе с корсиканским мирным населением. Выбор был очевиден - и были Алжир, Чад, Сомали, Индокитай, причем немецкие подразделения старались не жалеть. Фон Бройх погиб в битве за Сайгон. И едва один из десяти немцев через обещанные десять лет вернулись домой.
Бесполезные победы, геройство в чужой и ненужной войне. Где истинны лишь воинская честь и боевое товарищество. Славный боевой путь - в сражениях ради чужого интереса.
Знал ли я тогда, что всего через десять лет мне придется снова воевать в тех ж местах, имея союзниками русских и евреев? А противниками будут те, кто воевал под моим началом в Арабском Легионе, и опять англичане - которые должны будут заплатить за все!
Лев Маневич, "Этьен". Ла-Маддалена, остров и военно-морская база у северного побережья Сардинии. 30 марта 1944.
Адмирал Да Зара был похож на персонаж из "Капитального ремонта" Соболева - "их превосходительство" Российского Императорского флота. В бытность мою красным командиром Гражданской, приходилось мне общаться с подобными типажами, хотя и не в адмиральских чинах, и большей частью, сухопутных. Но флотские, оставаясь кастой до самой революции, отличались от армейцев лишь доведением до крайности всех отличительных черт.
Аристократ. Породу издали видать, как у британского лорда. Что не всегда синоним барства - встречались среди них и такие, кто готовы были жизнь положить за служение. Но всегда у них грань - "мы", кто историю творит, и прочая толпа, которую должно вести. Пастыри, возможно что и в хорошем смысле - свое стадо защищать. Пережиток далеких времен, когда малое число таких воинов-рыцарей сражалось, а прочие были у них на подхвате. Что этих рыцарей и сгубило с приходом новых времен и новых правил, "когда страна прикажет быть героем - у нас героем становится любой". Энтузиазм масс, это мало того, что страшная сила сам по себе, так еще и подпитку наверх дает - "благородия" Гражданской, с которыми я воевал, и храбры были, и умелы - но зашорены чересчур, и соображали медленнее, мы их по кривой всегда обходили, против их правил. И решительности им не хватало - Руднев варяжский, о котором статья была в "Морском сборнике" к сорокалетию того боя, лучший пример.
