- Вы понимаете, что если окажется, что ваш сын расстреливал советских военнопленных или сжигал русские деревни вместе с людьми, то он должен будет понести наказание?
- Я за него поручусь!
- Хорошо. Но вы сказали "во-первых". Есть еще причина?
- Можете мне не верить, но я действительно люблю Германию. И считаю, что сейчас как раз тот случай, когда быстрая капитуляция будет во благо, во избежание лишних разрушений и жертв. Вам тоже, кстати, будет выгоднее, чтобы заводы достались вам целыми, а города не были похожи на Варшаву. А так будет, если Германия станет полем боя уже между вами и англосаксами.
- Вы имеете сведения, что союзники намерены нарушить свой долг?
- По крайней мере, достоверно знаю, что здесь, в Италии, они вели против вас грязную игру. И могу передать вам документальные подтверждения. И указать на возможных свидетелей, если, конечно, они не успели сбежать. А также сообщить все, что мне известно об активно ведущемся сейчас американском проникновении на итальянский юг, используя связи мафии. Предполагается, что Неаполь и Сицилия восстанут против нас, но и против вас тоже. А высаженные американские войска - поддержат. Мне самому приходилось допрашивать пойманных инсургентов, и они кричали мне в лицо: "Завтра придут янки и вышвырнут и вас, и коммунистов ко всем чертям!"
- А вы не хотели бы служить в проанглийской Германии?
- Я же сказал, велика вероятность, что там я буду просто трупом. Но допустим, что... Даже если англосаксы захотят держать Германию как щит против вас, они максимально ее ослабят, чтобы не повторилось того же, что в тридцать девятом. Вы собираетесь забрать лишь Кенигсберг, ссылаясь на двухсотлетней давности договор вашей царицы Елизаветы. А они, мало того что приберут Эльзас с Лотарингией и Шлезвиг-Гольштейн - так еще, скорее всего, разорвут нас на множество независимых земель. Ведь мелочь в сумме может быть таким же пушечным мясом, как и единая Германия - но в отличие от нее, вовсе не иметь своей общей воли, а послушно идти туда, куда укажет британский или американский фельдфебель. Ну и лично мне служить в тайной полиции какого-нибудь великого герцогства или все же Германии, это разница большая. Повторяю, я свой выбор сделал - и готов его отработать.
- Ну и как технически вы предполагаете свое возвращение домой? И как объясните там свое отсутствие?
- Надеюсь, вы сможете без огласки переправить меня в указанное место на швейцарской границе? Где с той стороны есть люди, обязанные даже не рейху, а лично мне. А как я оттуда попаду во Францию, и что будет после, это мои проблемы. Здесь же в Италии я, благодаря секретности своей миссии, был известен под другим именем. Впрочем, вы очень мне поможете, если некоторые указанные мной лица в течении самых ближайших дней станут жертвами нападения партизан. Точно знаю, что если не у вас, то у ваших друзей в сутанах есть для того большие возможности. Окончательно же я должен быть на швейцарской границе через три дня, иначе скрыть следы будет очень проблематично. Я все сказал - решение за вами.
- Что ж, может, мы и пойдем вам навстречу. Но потребуется время, чтобы все подготовить, хотя бы один день, или даже полсуток. Мы тоже не заинтересованы тянуть, хотя бы потому, что К-25 может получить приказ выйти в море, а на берегу сохранить ваше инкогнито будет труднее. Но тогда, пока вам все равно нечем заняться, не откажите написать все, что вам известно об итальянских делах, вашей агентуре и обо всем прочем, что могло бы быть нам полезным. Бумагу вам сейчас принесут.
Москва, Кремль, кабинет Сталина. 28 марта 1944.
Войну за существование СССР мы выиграли. Теперь идет война за его интересы.
Личная библиотека Сталина насчитывала свыше десяти тысяч томов (исторический факт). Причем на страницах многих из них были карандашные пометки, сделанные его рукой. Теперь к этому прибавилось еще несколько тысяч, в электронном виде, оказавшиеся на "компьютерах" пришельцев из будущего (кто усомнится, пусть попробует представить, сколько и чего может быть на ноутбуках экипажа подлодки, уходящей в автономку, где нет и не может быть Интернета). Вычтем сугубо техническую, имеющую ценность для специалистов (как например у корабельного врача оказался "Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне", в тридцати пяти томах!), а также художественную, написанную до 1944 года. Все равно останется немало - и товарищ Сталин нередко уделял часы отдыха (в знакомой нам истории отводимые на просмотр советских и иностранных фильмов) прочтению литературы "из будущего". Что-то он бросал, лишь составив впечатление о книге и авторе. Что-то откладывал, наметив найти время после. Что-то приказывал срочно распечатать, просто перефотографировав с экрана, печатающих устройств их будущего было всего два экземпляра, и их берегли для особо важных случаев. Ну а что-то по прочтении просто припечатывал в уме клеймом "бред". К чести потомков, такого было немного.
