Врата Победы - страница 136
Знаю же я эти подробности про новые машины, потому что вроде даже хотели и нас, самоходов, то ли на них перевооружить, то ли командирский танк в полку заменить на ИС, для единообразия калибра. Так что я в "Сталине-2" и внутри посидел, позволили, и даже по полю проехался. Но перевооружать нас все же не стали - другая машина совсем, людям надо привыкать. И командирский, тоже неудобно, если будет от прочих машин полка сильно отличаться, а так Т-54 во всем, кроме пушки и башни, с самоходами единообразен. Потому, и правильно, что не стали - до Победы довоюем на прежнем, всем наши машины хороши, не жалуемся.
Помирать, конечно, не хотелось, в самом конце войны. Но все понимали, что дальше жить в одном мире с фашистами нам никак нельзя. Тем более что фрицы обнаглели уже настолько, что стали к нам в траншеи свои листовки бросать - не "рус, сдавайтесь", на такое даже у Геббельса ума хватило, а что скоро будет заключен мир, зачем вам кровь проливать, вы в Германию входите, и мы там будем защищать каждый дом, и все такое. Так поверили вам уже однажды, до двадцать второго июня - теперь не поверим! Передышки хотите, чтобы после снова напасть - не дождетесь! Жить охота, конечно - но еще больше хочется, чтобы никогда больше нашим детям и внукам не пришлось с фашистской мразью воевать. Так что - последний бой, и Победа. Пятьдесят километров до Берлина - это, считай, четверть заправки, даже если не по дороге, а напрямик.
Впрочем, затишья на плацдарме и не было. В феврале, и где-то до двадцатых чисел марта, в воздухе шло такое месилово, что как у нас шутили, тут скорее сбитым самолетом по башке получишь, чем бомбой. И падали в большинстве фрицы - говорили, что нас прикрывают настоящие асы из гвардейских истребительных полков, да и зениток здесь было просто немерянно, от трофейных немецких "носорогов" калибра сто двадцать восемь, до пулеметов ДШК. И на переднем крае было жарко - немцы копались в земле, стараясь окружить плацдарм непрошибаемой полосой укреплений, ну а наши мешали, работа была в основном у артиллеристов, но и пехота без дела не оставалась, пару раз было, мне рассказывали, что немцы строили свой укрепрайон за своей первой траншеей, наши же, эту траншею захватывали, и начинались бои в недостроенном лабиринте ходов сообщений, колючей проволоки, минных полей, ночами резались разведгруппы, днем бывало, доходило и до разведки боем, силами до нескольких батальонов при поддержке артиллерии, но наш полк участвовал в этом лишь однажды, поддерживая атаку огнем из-за линии наших траншей, даже передний край не переходили. И потерь не несли - а пехоте иногда доставалось. Но немец был уже не тот - в обороне огрызаться еще мог, и сильно, а вот развить тактический успех контратакой, уже не получалось.
Тринадцатого - началось. Скажу, что такого артобстрела я прежде еще не видел. И бомбардировщики шли на запад волнами - наши, судя по тому, что зенитки молчали. "Залпы тысячи орудий слились в протяжный вой" - а что бы написал поэт, увидев и услышав это, "катюши", "тюльпаны", и тяжелые гаубицы, в сравнении с пушками тех времен? Мы уже были знакомы с немецкой манерой обороняться - тут и минный лабиринт, и замаскированные противотанковые батареи, и скрытые лежки фаустников, с заблаговременным запасом фаустпатронов. И надо было вычистить все это огневым валом, причем не только фугасами, "катюши" стреляли и термитом, там все сплошь горело, как огненная река, немецкая артиллерия отвечала слабо и эпизодично. В одиннадцать - и мы пошли вперед.
Наш полк был придан Девятому танковому корпусу, в составе Третьей Ударной. Работа была привычная, идти во второй линии, за танками, и гасить всех опасных. Немецкий передний край мы прошли легко, забота была лишь держаться линии вех, воткнутых саперами. Основу фрицевской обороны составляли "шверпункты", аналог наших "опорных пунктов ПТО", от одной до трех батарей, причем немцы нередко даже противотанковые пушки умудрялись ставить в блиндажах, все окружено двумя-тремя рядами траншей полного профиля, и минометная батарея в окопах, пулеметные дзоты, а иногда и броневые колпаки, и конечно, проволока и мины, гарнизон такой полевой крепости составляла, кроме артиллеристов, пехотная рота, которая выделяла пулеметчиков и в траншеи между "шверпунктами", эти пулеметы также часто были в добротно сделанных дзотах. А вся система огня была построена в расчете на свой фланговый огонь - атакующие прорвутся, где сопротивление слабее, и попадут в мясорубку, на пристрелянных и заминированных рубежах.
